– А другие подозреваемые есть?
– Есть, Полина, есть... Разрабатываем...
Я налила себе в кружку еще воды из остывшего чайника и, поскольку плюшек на тарелке больше не осталось, принялась пить бледный невкусный чай только ради поддержания беседы. Леня отодвинул свой пустой бокал и сидел теперь, заложив нога на ногу. У меня было какое-то ощущение недосказанности. Наверное, однокурсник многое не говорит мне, постороннему человеку.
– Ну, Казакова, и о чем здесь писать? Сама видишь: не о чем. Так что иди и проси у редактора другую тему для статьи.
– Лень, подожди. Может, ты еще многого не знаешь в этом деле. Может, вместе мы что-нибудь откопаем?
– Это ты будешь копать? У тебя что, других дел нет, копатель?
– Есть. Но мне хочется заняться этим. Ведь интересно раскрыть его и узнать: кто же все-таки убил женщину. Кстати, сколько ей было?
– Чуть-чуть до своего пятидесятилетия не дотянула, буквально несколько недель.
– Значит, сорок девять? Совсем еще молодая, как сказал бы мой дед. А сердце было слабое... Кто об этом знал?
– Все родные. Сын, брат, сожительница брата... Даже соседка по площадке. Она Лютиковой один раз на лавочке помощь оказывала. Это мне сын рассказал. Однажды его мать не дошла до подъезда буквально несколько метров, ей стало плохо с сердцем. Соседка оказалась рядом, под руку довела женщину до лавочки возле подъезда, достала из ее сумки валидол и положила ей в рот, потом помогла подняться в квартиру и вызвала «Скорую». А раз знала одна соседка, думаю, знал и весь дом. А что?
– Лень, а тебе не кажется, что Лютикову убили как-то... осторожно, что ли. Ее не ударили ножом, не задушили... Как будто убийца боялся дотронуться до нее руками. Плеснул кипятком, зная, что с таким сердцем она болевого шока не выдержит.
– Согласен. Ну и что?
– Пока не знаю, но если все как следует продумаю...
– Да я тебе и так скажу, что убил ее кто-то из своих.
– Ты имеешь в виду родственников?
– Или близких подруг. Или соседей... В общем, тот, кому она открыла. А открыть она могла только знакомому человеку. На замке и ручке двери изнутри ее отпечатки.
– Почему только знакомому? А если кто-то представился... ну, я не знаю... участковым или почтальоном? Мол, вам срочная телеграмма. Или даже новым соседом. Мы, мол, на днях переехали в ваш дом... Нет, открыть можно кому угодно, если этот человек знает, кем представиться.
– Полина, откуда ты все это знаешь?
– Давно живу. И последнее. Лень, что можешь сказать про сына погибшей?
Удовиченко пожал плечами.
– Что про него сказать? Молодой парень. Самостоятельный, живет отдельно, причем уже давно. Работает. В супермаркете системным администратором. На работе характеризуется положительно. У нас к нему претензий нет.