– Полина, вы что, издеваетесь? Или не верите мне?
– Не верю.
– Не верите мне?! Почему?.. Так, нет, подождите. Я сейчас подъеду к вам, и тогда мы поговорим. Хорошо?
– Боюсь, не получится. Я уже стою в дверях, готовлюсь уйти. Вы меня вообще случайно застали, я очень тороплюсь...
Я бессовестно врала, но это была ложь во спасение. Мое спасение. Я не решилась бы пустить Андрея в свой дом. Ариши нет, а находиться наедине с человеком, убившим свою мать, я не считала возможным. От такого жди чего угодно.
– А если я приеду вечером после работы?
– Дайте мне подумать... Боюсь, я к тому времени еще не вернусь... Вы вот что, Андрей, позвоните мне, как только освободитесь. Хорошо? Если я уже буду дома, тогда вы и приедете.
– До вечера! – коротко бросил мой собеседник.
В трубке послышались гудки. Кажется, Андрей был очень недоволен. Он даже не счел нужным скрывать это. Обиделся, что отказали ему в немедленной встрече? Его проблемы. Ладно, друг ситный, ничего, мы с тобой еще и поговорим, и разберемся. Дай срок! Поправив косынку на голове, я отправилась завершать уборку.
* * *
Ближе к вечеру, приведя дом в надлежащий вид и страшно гордясь этим, я отправилась слушать своих подопечных. Сидя в машине под окнами Эвелины Раневич, я включила «прослушку», запаслась терпением и приготовилась изучать вид старого двора. На детской площадке играли дети. Одни ковырялись в песочнице, другие катались с горки. Бабушки сидели на лавочке, обсуждая последние новости мирового значения, звякая спицами и следя краем глаза за своими внучатами. Кто-то из жильцов вернулся с работы, поставил свою машину рядом с моей. Время тянулось медленно, меня понемногу начало клонить в сон.
Около восьми из-за угла показалась Эвелина в своих высоких «шоколадных» сапогах и легкой короткой куртке. Она постояла с минуту у двери, докуривая сигарету, потом бросила окурок в урну и вошла в подъезд. Еще через некоторое время в «прослушке» раздалось ее невнятное бормотание:
– ...Черт!.. Валяется тут... Да расстегивайся ты уже!.. Кто только придумал эти дурацкие «молнии»?!
Еще через несколько минут звякнула посуда. Уставшая мадам Раневич готовилась ужинать.
– Где этот чертов хлеб?.. Елки! Засох совсем...
В голосе женщины слышалось раздражение. Похоже, хлеб оказался черствым, а купить по дороге свежий она забыла. Интересно было вот так, по отдельным фразам угадывать, что сейчас делает человек в своей квартире. Раздался стук ножа о доску: Эвелина резала хлеб. Включила телевизор – знакомый голос диктора передавал последние известия. Зазвонил телефон.