Потом Ивану приспичило по нужде. Он вышел.
А вскоре Люба вынесла грязную посуду. И услышала шепот:
— Смотри, никому не вздумай сказать, что видела меня здесь. Урою, старая курва, — шептал зловеще голос Ивана.
— Я и не собираюсь ничего никому говорить. Это ваши дела, и меня они не касаются И нечего меня запугивать, — отвечал тихий голос Веры Александровны.
«Так, — подумала Люба. — Вот оно что…»
Она вернулась в комнату, надеясь, что Иван не слышал ее шагов в коридоре. Поставила грязную посуду обратно на стол.
— Потом все вместе унесу. Голова что-то кружится, — объяснила матери, глядящей на нее с недоумением.
Вскоре вошел потный, раскрасневшийся Иван.
Сел за стол. Налил себе и брату Григорию водки Потом поглядел на свою мамашу и налил ей тоже.
— Ну, помянем брательника Коляку! — провозгласил он с идиотской улыбкой на лице. — Пусть земля будет ему пухом!
Люба внимательно глядела на него. Заметила, что глазки у него бегают. Да, что-то тут не так…
Закончились поминки. Ушел вдребезги пьяный Сапелкин, уехала и мать. Братья Фомичевы отправились с мамашей спать в Наташину комнату, а Наташа, Толик и Люба легли в большой комнате…
Любе не спалось. Поздно ночью, когда все в доме затихло и из соседней комнаты послышался богатырский храп Пелагеи Васильевны, она на цыпочках прошла туда. Храпели все трое. С колотящимся сердцем нащупала светлый пиджак Ивана, сунула руку в карман, потом — в другой, внутренний. Вот оно… Толстая пачка денег ткнулась ей в руку. Она вышла из комнаты, в руке была пачка сто- и пятидесятирублевых купюр. А между ними было еще что-то. Люба так и ахнула! Это была ручка Николая — неприличная ручка с раздевающейся красавицей. Все ясно. И деньги это его, Николая… Ей с самого начала не верилось, что Николай мог пропить все деньги. Он хоть и пил в последнее время, но головы не терял. Люба пересчитала деньги — пять тысяч. Одну, значит, он на поминки дал. А было шесть. Так… Все ясно. Этот гад утром приехал из Сызрани, убил Николая, родного брата, и взял деньги… Что же ей теперь делать? Что делать? Надо положить деньги на место, тихо, аккуратно, а прямо с раннего утра позвонить следователю Николаеву, Гусев оставил его телефон. Чтобы этот гад не успел и проснуться, как его взяли бы тепленького, с деньгами и ручкой в кармане… Только бы сейчас не проснулся…
Только бы не проснулся…
Нет, вроде бы спят, гады! Ну мамаша, народила сынков, один краше другого. И храпят богатырски… Ну ничего, завтра запоете по-другому, с вас спесь быстро собьют…
Любка тихо положила деньги и ручку во внутренний карман светлого пиджака Ивана и на цыпочках вышла из комнаты. Слава богу, вроде бы никого не потревожила…