Николай лежал с закрытыми глазами на ковре.
Губы скривились в страшной улыбке. Люба села на диван, закрыла лицо руками.
Вскоре раздался звонок. Приехала милиция. Вошли трое. Один крепкий, в плаще и шляпе. Другой в форме.
Третий маленький, с фотоаппаратом.
— Инспектор Гусев, — представился тот, который в штатском.
— Здравствуйте, — сказала Люба и заплакала. — Вот… понимаете… Я пошла в магазин, а тут… Вот так…
Маленький стал фотографировать убитого с разных сторон.
— Рассказывайте все по порядку, — велел Гусев.
— Ну, значит, я Фомичева Любовь Михайловна. Это вот мой муж… Фомичев Николай Николаевич. Значит… Я пошла в магазин за покупками. Николай был дома…
— Во сколько именно вы вышли из дома?
— Я… вышла из дома… А, вспомнила! Как раз «Девушка по имени Судьба» кончилась. В десять часов кончилась. А после, значит, я оделась и пошла. Ну… минут двадцать одиннадцатого из дома вышла.
— Когда вы вернулись домой?
— Точно не знаю, но минут сорок назад. В начале первого, значит Вхожу вот, а он…
— Как он лежал?
— На животе. Я его перевернула, поглядеть захотелось. Может, думала, живой еще. Не надо было?
— Ну что теперь говорить? Конечно… Но вы ведь думали, живой.
— Конечно, мало ли что. А перевернула, он такой страшный, глаза открыты, ой, страшный, здесь рана, а крови…
— А откуда это белое пятно?
— Да это молоко, бутылка разбилась. Пиво вот целое, а молоко почему-то разбилось, разлилось. Кровь течет, молоко течет, страшно так…
Люба откинулась назад на диване, закрыла лицо руками.
— Вы возьмите себя в руки, Любовь Михайловна.
Нам важно выяснить все подробности.
— А что выяснять-то? Идите в соседний дом, квартира… вроде бы сорок два или сорок четыре. А там найдете. Трыкина Вовку берите, это он убил. Если не убежал, проклятый…
— А в чем дело?
— Как в чем? Пили они вчера втроем — Колька, Вовка Трыкин и Васька Сапелкин. Побазарили они с Вовкой, Колька его из квартиры на лестницу и выпихнул. А тот крикнул: «Ну, попомнишь меня!» Вот он небось и прирезал, гад, спьяну. Дурное дело нехитрое.
— Сергеев! — распорядился Гусев. — Иди, приведи сюда этого Трыкина. Где он работает, Любовь Михайловна?
— Где? Да нигде не работает, хрен его знает, на что пьет, собака! Жена его, знаю, уборщицей в трех местах, но на ее деньги сильно не напьешься. Ворует небось где-то. Мало ли сейчас проходимцев всяких. И зачем его Колька домой привел?! На горе себе! Как теперь наш Толечка без отца расти будет? И снова заплакала.
— Ладно. Сергеев, иди к Трыкину домой, доставь его сюда.
Сергеев, высокий, с лейтенантскими погонами, молча отправился исполнять приказание. Гусев продолжал спрашивать Любу: