— Ну что ж, надевай кроссовки, готовься к старту, — приказал Райм Амелии.
Он увидел, как вытянулось ее лицо. Она укоризненно посмотрела на телефон, словно сейчас должен был раздаться запоздалый звонок от губернатора, просящего за нее. Затем она взглянула на Селитто, изучавшего тактическую полицейскую карту западного района города.
— Амелия, мы уже потеряли одного человека, — напомнил Райм. — Это очень печально, и мы не можем позволить себе потерять следующего.
— Если бы вы видели ее, — прошептала она. — Если бы вы только видели, что он с ней сотворил…
— Я видывал и не такое, — ровным голосом ответил Линкольн. Его глаза светились безжалостным огнем. Было в них и что-то вызывающее. — Я знаю, что случилось с Ти-Джей и легко могу себе это представить. Я видел трупы, которые пролежали в запертых багажниках на жаре в течение месяца. Я знаю, что может сделать фунт взрывчатки С4 с руками, ногами и лицами людей. Мне приходилось работать на пожарищах. Ты помнишь, когда сгорел социальный клуб «Счастливая Земля»? Тогда погибло более восьмидесяти человек. Мы фотографировали лица жертв, вернее, то, что от них осталось, «Поляроидом», чтобы родственники могли узнать своих близких. Потому что никто на свете не смог бы пройти между рядами обгоревших трупов и остаться в своем уме. Кроме нас. Просто потому, что у нас не было выбора. — Он глубоко вздохнул, борясь с болью, пронзающей мышцы шеи. — Послушай, Амелия, если уж ты решила посвятить себя такому делу… Отдать ему всю свою жизнь… тебе придется научиться забывать об умерших.
Постепенно все присутствующие в комнате перестали заниматься своими делами и теперь внимательно смотрели на эту пару.
Амелия молчала. Никаких шутливых отговорок. Никаких вежливых кивков. Она на какой-то момент попыталась сделать так, чтобы ее взгляд стал непроницаемым, но это ей не удалось. Она неистовствовала, она была разъярена на него, и это просвечивало и в ее взгляде, и в мимике лица, и в каждом жесте. Сакс отбросила назад прядь непослушных огненных волос и схватила со стола наушники. Уже возле лестницы она задержалась и одарила Райма испепеляющим взглядом, словно напоминая ему, что нет на свете ничего более холодного, чем ледяная улыбка красавицы.
Райм невольно подумал о том, что он уже с нетерпением ждет ее возвращения.
***
— Что у тебя есть? Какие-то вещи, история или фотографии?
Шкура сидел в баре в восточной части Манхэттена на Третьей авеню. Для города этот бар был примерно тем же, чем вереницы магазинов для жителей пригорода. В этот сомнительный кабак скоро должны были набиться современные яппи. Но пока что он оставался убежищем для местной бедноты, поедающей подозрительного качества рыбу с таким же неубедительным салатом.