— Разумеется. Поэтому они сразу же отложили все другие дела. Там был сам Деллрей. Вы бы видели, как он действовал! Вся работа сразу же остановилась. Он устрашил их так, что даже я испугался. Короче, если специалисты по металлу не скажут в самое ближайшее время, что это такое, тогда — трам-тарарам!.. Ну, можете себе вообразить Деллрея в гневе.
— Райм, — обратилась к Линкольну Сакс. — Я вспомнила еще кое-что, что может оказаться для нас важным. Ганц мне рассказала, что похититель обещал отпустить их обеих, если она позволит ему освежить ее ногу.
— Освежить?
— Ну, да. Снять, то есть срезать с нее кожу.
— Освежевать, — поправил Райм.
— Может быть. Но потом он не стал ничего с ней делать. Кэрол добавила, что у нее создалось впечатление, будто… будто он не мог себя заставить так поступить с ней.
— Ну, прямо как в первом эпизоде. Помните того мужчину у железной дороги? — подал голос Селитто.
— Занятно… — отозвался Райм. — Я думал, что он оголил кость на пальце только для того, чтобы никто не посмел снять кольцо. Возможно, я ошибался. Давайте внимательно проанализируем некоторые его поступки: он отрезает палец таксисту и забирает его с собой. Распарывает до кости руку и ногу немки. Ворует несколько человеческих костей вместе со скелетом змеи из магазина. Слушает, как ломается палец у Эверетта… И странным образом непременно наблюдает за своими жертвами. Тут что-то связано…
— С анатомией?
— Именно так, Сакс.
— Ну, если не считать Ганц, — подсказал Селитто.
— Я полагаю, — продолжал Райм, — что он вполне мог снять с ее ноги кожу, оставив саму женщину при этом живой. Только что-то остановило его. Интересно было бы выяснить, что именно.
— А чем она отличается от всех остальных? — удивился Селитто. — То, что она женщина, его не волнует. И то, что из другого города — тоже. Немка ведь у нас родом далеко не из Нью-Йорка.
— А может быть, он не хотел делать ей больно в присутствии дочери? — высказал предположение Бэнкс.
— Вряд ли, — печально усмехнулся Райм. — Как раз сострадание, жалость и душевная чуткость ему не свойственны.
— Но эта женщина, тем не менее, отличается от других, — вдруг заметила Сакс, — она — мать.
Райм задумался:
— Да, действительно. В этом что-то есть. Мать и дочь. Хотя этого оказалось недостаточно, чтобы он их отпустил. Но и не стал мучить Кэрол. Том, внеси-ка это в нашу таблицу и поставь в конце вопросительный знак. — Затем он обратился к Сакс. — Она тебе ничего нового не сообщила относительно его внешности?
Амелия быстро пролистала свой блокнот.
— Все то же, что и раньше: лыжная шапочка-маска, легкого телосложения, черные перчатки, он…