Король, цвет всех христиан
Был самым прекрасным,
И самым смелым, и доблестным.,
И источником щедрости.
Трубадуры оплакивали его, и растроганный сильнее прочих Бертран де Борн, который был его товарищем по оружию, сложил в его честью две прекрасных плача. Владелец замка От-фор, со свойственной ему неукротимостью, он в свое время принял участие в мятеже Генриха Младшего; его обвиняли в том, что тогда он явился злым гением Молодого короля; его биографы рассказывают, что после смерти «jove Rei engles» Бертран, побежденный и раскаявшийся, предстал перед Генрихом Плантагенетом, с которым прежде сражался:
— Господин, мне сегодня всего недостает.
— Почему же? — спросил король.
— Ах, сир! В день, когда умер ваш доблестный сын, молодой король, потерял я ум, рассудок и всякое разумение.
Когда король, — так продолжается рассказ, — услышал, что Бертран говорит о его сыне, сердце его дрогнуло, глаза увлажнились, и он лишился чувств от горя; а когда пришел в себя, то со слезами сказал Бертрану: «Вы не напрасно и не без причины утратили рассудок: он желал вам блага более, чем какому-либо другому существу в мире. А я, из любви к нему, возвращаю вам вашу свободу, ваше имущество и ваш замок, и возвращаю вам мою любовь и мою милость».
Вероятно, эта история ненамного более правдива, чем все прочие истории, из которых обычно состоят биографии трубадуров, написанные в XIII в. на основе самых причудливых данных, но она верно передает скорбь, охватившую после смерти Молодого короля всех и каждого, в том числе и его отца, хотя тот и распоряжался беспощадно старшим сыном в угоду собственным политическим маневрам и сам постоянно провоцировал бунт Генриха Младшего. Петр Блуаский, его канцлер, вскоре после смерти Молодого короля написал Генриху II письмо с утешениями, которое свидетельствует, что король оплакивал старшего сына, «невзирая на королевское достоинство»: «Если благочестие дозволяет оплакивать вашего сына, не менее благочестиво было бы и радоваться, потому что он со всем смирением покаялся в своих грехах… Пусть то, что такой сын, в коем были соединены все дары природы, вышел из вашего чрева, преисполнит вас радостью…»
Через несколько месяцев после смерти сына Алиенора принимала в Солсбери свою дочь Матильду, которой позволено было навестить мать вместе с супругом, Генрихом Львом, герцогом Саксонским; последний был изгнан императором, против которого постоянно бунтовал; его брак со старшей дочерью Плантагенетов, которая была на двадцать семь лет его моложе, направил анжуйскую политику в сторону союза с Вельфами. Генрих и Матильда некоторое время провели в Нормандии, в Аржантане, где у них гостил Бертран де Борн, который даже самым куртуазным образом обратился к Матильде в стихах, чрезмерно пылких на вкус ее супруга. После того, как последний его прогнал, Бертран отомстил ему, осмеяв смертельную скуку при Аржантанском дворе.