Наверное, не один барон, хорошо осведомленный об истории рода герцогов Аквитании, устремлял на Алиенору вопросительный взгляд. Много ли у нее общего с ее грозным дедом? Она унаследовала от него фамильную красоту, передававшуюся у герцогов Аквитанских из поколения в поколение, а кроме того, вкус к поэзии, веселый нрав и, возможно, достаточно дерзкое остроумие. Что касается ее супруга, то здесь с первого взгляда становилось понятно: он не из тех, кого отлучают от церкви из-за любовных приключений.
Впрочем, что бы там ни было в прошлом, казалось, оно не слишком отягощает эту сиявшую молодостью и излучавшую радость чету новобрачных, которая по окончании обряда снова уселась во главе обширного пиршественного стола в большом зале герцогского дворца. Интермедии следовали одна за другой: игры менестрелей и песни трубадуров перекрывали гул разговоров и звуки шагов пажей, уставлявших блюдами с мясом высокие серванты и наливавших вина гостям. Веселье было в самом разгаре, когда кто-то из своих, приблизившись к аббату Сугерию, сидевшему за столом, соседним с тем, который возглавляли молодые супруги, прошептал ему на ухо несколько слов, заставивших того побледнеть. Сугерий поглядел на принца, сидевшего рядом со своей Алиенорой и сиявшего улыбкой: Людовик явно входил во вкус своей новой роли: казалось, вступление в брак и герцогская корона сделали его совершенно другим человеком, несмотря на то, что он уже несколько лет носил королевское кольцо. Мгновение поколебавшись, Сугерий встал и, приблизившись, с торжественным видом опустился на одно колено перед тем, кто отныне был королем Франции.
В самом деле, часом раньше на мост Монтьернеф вступил гонец, который принес известие о кончине короля. 1 августа состояние истерзанного болезнью Людовика VI внезапно ухудшилось; он хотел, чтобы его перенесли в аббатство Сен-Дени, но было уже слишком поздно. Гильдуин, настоятель аббатства Сен-Виктор, и Стефан, епископ Парижский, которые были при нем, мягко воспротивились его желанию, и король, здраво рассудивший, что при его телосложении, в его тяжелом состоянии и в такую непереносимую жару все складывается против того, чтобы его перенесли в монастырскую церковь, где ему хотелось бы умереть, смирился со своей участью. Кончина его была весьма поучительной: он попросил, чтобы на полу расстелили ковер и пеплом начертали на нем крест; его положили на этот пепельный крест, где он и скончался. И теперь тело короля, завернутое в шелковый саван, покоилось в Сен-Дени, рядом с алтарем Святой Троицы, на том самом месте, которое указал Сугерий.