После ужина, когда Джек, подавив зевок, стал рыться в бумажнике, она сидела с застывшей на лице улыбкой.
— Моя шаль, — сказала она, протянув ему нежно-розовую кашемировую накидку.
Джек бережно накинул эту шаль на ее безупречные плечи, наклонившись к ней, чтобы вдохнуть ее запах.
— Осторожнее, — предупредила она, и он с благодарностью отступил на шаг. Ах, наконец, рядом с ним была женщина с твердыми принципами. Женщина, которая сможет управлять его необузданными страстями. Женщина, которая станет гарантом его безопасности, женщина, с которой он хотел бы создать семью.
У ее двери, однако, он поймал себя на том, что просит разрешения зайти к ней.
— Ну, пожалуй, сегодня я позволю тебе зайти, — сказала она.
Он вошел.
— Чаю? — спросила она.
— Пива, — потребовал он.
Хизер приподняла бровь, но улыбнулась.
— Бутылка пива у меня тоже найдется.
Подавая ему бутылку, она низко наклонилась, демонстрируя ему грудь, упрятанную в кремовый бюстгальтер с цветочным рисунком.
— Я поставлю какую-нибудь музыку, — сказала она. Он наблюдал за тем, как ее узкая спина изогнулась, огибая высокий, фаллической формы, держатель для дисков. Прижав палец к губам, она сделала свой выбор и включила кнопку загрузки на своем CD-плейере. Он открылся — хорошо смазанный, плавно и неслышно работающий механизм. Джек встал и, словно маньяк, подкрался к Хизер сзади и отрезал пути к отступлению. Он приложил палец к ее губам. Глаза ее расширились, но она ничего не сказала. Он положил руки ей на плечи, в опасной близости к горлу.
— Будь хорошим мальчиком, — захихикав, сказала она и несильно его шлепнула.
Все вышло на удивление просто. Одним ловким движением он перекинул ее через подлокотник кресла, стащил с нее трусики и стал устраиваться в ней как дома.
— О, Джек! — застонала она. — О, Джек!
Он полностью владел ситуацией, и ей это нравилось. Она молила дать ей еще, и он давал ей то, что она просила. Глубже и глубже, снова и снова, до тех пор, пока она не закричала в экстазе. Последним толчком он покончил с ней, и она задрожала.
— О, Джек, — повторяла Хизер вновь и вновь, уткнувшись лицом в подушку. — О, Джек…
— О, Джек, проснись!
Он с трудом проснулся, чувствуя себя очень пьяным. Он уснул на диване Хизер, пока она ставила диск. Он уронил бутылку, и пиво струйкой вытекало на ковер. Джек тряхнул головой, чтобы прогнать сон. Расплывчатые очертания Хизер стали отчетливее. Зрение сфокусировалось. Она стояла на коленях на полу, раздраженно вытирая ковер бумажными полотенцами, и плечи ее были по-прежнему надежно укрыты розовой шалью.