— Я думаю, тебе пора уходить, — холодно сообщила она.
Джек снова закрыл глаза. Ему отчаянно хотелось спать, но она потрясла его за плечо:
— Просыпайся!
Он попытался зарыться головой в подушку.
— Мне так хочется спать. Можно мне остаться? Я обещаю не делать ничего такого.
Она вытащила подушку у него из-под головы.
— Ты не можешь спать здесь. Это идет вразрез с моими принципами.
Джек сначала услышал их и лишь потом увидел. Негромкий гул голосов просачивался из-под закрытой двери в гостиную, словно ядовитые испарения. Он не затихал, этот гул, ритмичный и тихий, как биение сердца. Сквозь замочную скважину он мог видеть мелькание обнаженных тел. Он забарабанил по закрытой двери, но ему никто не ответил. И поэтому он вышел из дома и заглянул в окно. Шторы были задернуты, но с одной стороны имелась щель. Семь женщин сидели обнаженные на полу гостиной возле викторианского камина и пили вино. Одна из них, в углу, стучала ладонью по барабану. Молли стояла посредине, голая по пояс, и качалась в такт музыке, и отблески свечей играли на ее животе.
Джек наблюдал, как Молли плавно вращается, волнообразно покачивая руками, закрыв глаза. Кожа ее приобрела золотистый оттенок. Руки ее выразительно изгибались, словно произносили беззвучный монолог. Джек стоял и смотрел на нее как зачарованный. Взгляд его прилип к ее груди, расцветшей вместе с беременностью. Он облизнул губы, любуясь на это чудо. Вдруг она открыла глаза и уставилась прямо на него. Джек попятился, упал спиной в розовый куст и выругался.
Он вернулся в дом и обнаружил, что кухня завалена грязными формами для выпечки. Правда, ему оставили несколько кексов, украшенных толстыми розовыми младенцами. Он надкусил один из них и начал жевать. Тесто было темным, шоколадным, с влажной пропиткой. Кекс был изумительно вкусным. Он съел сразу два кекса, после чего принялся рассматривать подарки, оставленные на столе. Коллекция была разнообразной: крем от растяжек, крекеры с кунжутом, аптечка для матери и ребенка, большая банка с таблетками с кальцием, перевязанная розовой ленточкой.
Когда дверь в гостиную, наконец, открылась, Джек из кухни выглянул в коридор. Две женщины, теперь одетые, выходили из дома в ночь, хлопая на прощание Молли по животу.
Молли вошла на кухню в футболке и шортах. Кожа ее блестела от пота. Джек сидел, потягивая пиво. Рот у него был в шоколадных крошках от кекса.
— Что за праздник?
— Праздник зачатия. Чтобы все шло как надо.
Она взяла тюбик с кремом от растяжек и, задрав футболку, принялась втирать крем в тело, улыбаясь так, словно она растирала не свою кожу, а кожу своего младенца.