Все собираются вокруг Кассандры.
— Я пришла из школы «Ласточки».
— Где ты родилась? Как жила раньше? — спрашивает Фетнат.
Она умолкает. Все терпеливо ждут.
— До «Ласточек»? Был теракт.
— Какой теракт, девчушка?
У нее сжимается горло. На этот раз не образы из сна, а настоящие воспоминания возникают в ее памяти.
— С папой и мамой. Мы поехали на «Набукко», представление оперы Верди с итальянским оркестром у подножия пирамиды Хеопса, в Египте.
— Не люблю я оперу, — перебивает ее Ким, которого никто ни о чем не спрашивал. — Я рок люблю.
— Да заткнись ты, Маркиз! — говорит Орландо. — Давай рассказывай дальше, девчушка.
Кассандра, глядя куда-то вдаль, продолжает:
— Хор рабов в тот момент зазвучал громче. Музыка становилась все более мошной. И…
Она застывает с приоткрытым ртом. Потом произносит:
— Мне вдруг неожиданно захотелось в туалет. Я поднялась, пробралась через ряд и пошла в туалет, который находился в стороне. Когда я вернулась, я…
Ее охватывает дрожь.
— Что?
— Я увидела взрыв.
Она умолкает и опускает глаза. Группа бомжей не решается нарушить молчание. Она набирает полную грудь тошнотворного воздуха и продолжает:
— Они установили бомбу под сценой.
Она опускает голову. На ее лбу блестят капельки пота.
— У меня отказали барабанные перепонки. Словно из легких разом выдуло весь воздух.
— Да, это воздействие взрывной волны, — объясняет Орландо, который, кажется, хорошо знает, о чем идет речь. — Тебе еще повезло, что все случилось под открытым небом…
— В уши словно воткнулись сотни иголок, легкие горели, ноги стали ватными. Появилось огненное облако. Голову охватила такая боль, словно через мозг прошел разряд электричества. Я потеряла сознание…
Она опускает ресницы.
— Потом…
Все ждут.
— Потом… наверное, много времени спустя, я пришла в себя. Помощь еще не приехала. Не было ни врачей, ни медсестер, ни полиции. Только огромное облако дыма и люди, открывавшие рты, словно рыбы на берегу. Они двигались, но вокруг была полная тишина. Я оглохла.
Она снова прерывается и сглатывает слюну.
— Я встала на четвереньки и поползла в дыму между трупами. Я чувствовала отвратительный запах обуглившейся плоти. Потом вдруг слух вернулся ко мне. Я снова слышала, и слышала страшный крик. Люди, которые открывали рты, на самом деле кричали. Вопили все. Крики, крики… никогда этого не забуду.
Кассандра умолкает. Когда она заговаривает снова, ее голос звучит бесстрастно, он лишен всякой выразительности.
— Я бегала среди распростертых тел. В конце концов я их нашла. Своих родителей. Их разорвало на куски. Я не знала, что делать, и стала соединять части их тел. Мне казалось, что нужно делать это.