— Позднее время вы избрали для прогулок, сударь. — Ее голос звучал, как шелест песка в сухом речном русле, но, несомненно, принадлежал женщине томной и страстной, даже несмотря на ее призрачное состояние.
— Как и вы, сударыня.
— О, со мной все намного проще, — рассмеялся призрак. — Мне нет другой дороги в этот мир, кроме как в лунном сиянии. Но надо признаться… — тут женщина понизила голос, словно от кого-то таясь, — я не очень-то желала бы совершать даже такие прогулки.
— Почему же?
Она склонила голову набок, словно смущенная девушка.
— Они ворошат воспоминания и тревожат покой…
— И что же вы вспоминаете?
— Прошлое этого места. — Призрак торжественно обвел рукой двор.
— Насколько далекое?
— Прошлое моего величия… — Женщина запахнулась в меховую накидку, как если бы начала зябнуть.
— Вы жили здесь?
— О да… Я жила… Хотя кто-то другой назвал бы это дорогой к смерти. Но в смерти нет ничего плохого, уж это я могу теперь всем рассказать! Да и тогда могла… Только никто не хотел слушать.
— Вы…
Призрак гордо поднял голову.
— Я владела этим поместьем, еще когда мать вашей матери не родилась на свет. И я владела телами и душами своих многочисленных слуг, но у моей души тоже была своя госпожа.
Марк взволнованно выдохнул:
— Вас звали… Эрхог?
— И всегда добавляли «Темная», — уточнил призрак. — Но конечно, говоря так, имели в виду вовсе не мои чудные черные волосы… Глупцы. Они боялись тьмы. Правда, недолго. Всего лишь до того мгновения, как сами попадали в нее.
С крыльца дома засиял маячок зажженной лампы, и лунный свет, а вместе с ним и призрак померкли перед живым огнем.
— Не спится? — спросил сквайр.
Марк хотел было задать ему тот же вопрос, потому что хозяин поместья по-прежнему был одет с ног до головы, но вовремя удержался.
— Ночь такая тихая… Захотелось прогуляться.
— Как хочешь. Только я бы на твоем месте по ночам здесь не шибко гулял. Луна любит обманывать: еще попадешь в какую-нибудь ловушку.
— А их много вокруг?
Конрад криво усмехнулся:
— Хватает. И не все рукотворные.
* * *
Монастырский завтрак оказался ничуть не хуже монастырского обеда, и Иоганн решил, что, пожалуй, с утра следует чуть умерить аппетит, иначе придется потратить лишний час на отдохновение, а такого расточительства брат-инквизитор себе позволить не мог. Да и аббатиса явно не горела желанием видеть гостя как можно дольше.
— О чем думаете, сестра?
Ирен вздрогнула, отрываясь от созерцания воды в прозрачном хрустальном бокале.
— Возношу благодарность Всевышнему за ниспослание нового дня, брат.
— Должно быть, Отец небесный уже приноровился затыкать уши. Иначе как можно вынести такое количество молитв, денно и нощно возносящих ввысь?