Надобно было, признаюсь вам, всего влияния Вельского на ум генерала, чтобы успокоить его мысли. В молодости своей он бывал на балах и в маскерадах; но никогда еще не видал, чтобы оживали мертвые, чтобы плясали картины и статуи. Но красноречие Вельского изгладило из мыслей генерала всякое сомнение. Столько-то справедливо, что дар слова не вовсе же бесполезен.
- Вы согласитесь,- продолжал путешественник,- что танцы могут иногда наскучить и что разнообразие составляет прелесть жизни. Французская кадриль и вальс были заменены игрой в фанты. О! как прелестна эта игра в фанты! Молодая девушка, которая с открытыми глазами никогда бы не осмелилась прикоснуться к вам пальчиком, с повязкою на глазах, напротив, садится беспечно к вам на колени; поцелуи позволены; одним словом, это поэзия романтическая. Не отказавшись уже от танцев, от тампета вакхического, этого дифирамба Терпсихоры, мог ли генерал не принять участия и в самой игре в фанты? Труден обыкновенно только первый шаг. Наконец, когда в свою очередь вынулся фант генерала, хозяйка, королева игры, предложила ему спрыгнуть с комода. Дело, кажется, было не трудное: стоило только стать на стул, потом на комод - и сделать прыжок; но у генерала, как говорится, замирало сердце от страха. Три раза он уже готов был спрыгнуть, стоя на комоде, как бы какой-нибудь народный оратор на пивной бочке,- и снова три раза не мог он решиться. Все шутили, смеялись, никто не хотел верить, что он бывал в сражениях, что на приступах ему случалось обрываться с парапетов. "Ну! благослови господи!" - сказал наконец генерал - и перекрестился… Свечи, гости, зеркала, люстры, картины, статуи - все вдруг исчезло, и генерал очутился, один-одинехонек, ночью… где бы вы думали? - На лесах в четвертом этаже.
- С вами крестная сила! -воскликнула Матрепа Прохоровна,- с нами крестная сила!… Ну что, если бы он спрыгнул, мой родимой, с четвертого-то этажа на мостовую?
- Тогда бы он непременно убился до смерти,- отвечал полицмейстер,- и тело его, на первый случай, было бы взято в полицию.
- Дело важное, криминальное! - воскликнул Савва Трофимович.
- Позвольте заметить вам,- возразил офицер внутренней стражи, обращаясь к Сергею Сергеевичу и думая поймать его в злоупотреблении,- вы, кажется, сказали, что вечеринка была в третьем этаже.
- Э! помилуйте,- отвечал путешественник,- что значит для Сатаны подняться на этаж выше? - И офицер замолчал, убежденный неотразимым доказательством путешественника.
- И эта гистория действительно достоверная? - спросил Савва Трофимович.