Его ранило около полуночи. Он находился тогда немного выше места, где лежал сейчас. Немцы атаковали, свистели пули, слышались громкие гортанные выкрики. Партизаны из засады стреляли в направлении голосов и вспышек выстрелов.
Неожиданно к нему подполз сосед справа.
— Была команда отступать, дружок, — сказал он.
— Ты иди, я догоню! — ответил Чедо, решив сделать еще несколько выстрелов по приближающимся немцам.
Партизанский отряд отходил куда-то в темноту. Чедо поднялся, чтобы последовать за товарищами, и в этот миг почувствовал, что его будто обожгло под ухом. Он схватился рукой за скулу. Но щеке бежала кровь. И тут его ударило в грудь. Силы сразу покинули Чедо, и он тихо сел. Звать на помощь было бесполезно. Немцы находились уже рядом. «Надо остановить кровь», — подумал Чедо. Он вытащил из сумки тряпку, которая служила ему полотенцем, вытер ею лицо, потом сложил в несколько раз и, засунув ее под рубашку, прижал к ране. Делая это, он не чувствовал сильной боли.
Немцы спускались по тропинке ниже Чедо. Ясно был слышен стук камней, срывавшихся вниз. Звуки стрельбы раздавались теперь уже сзади. «Они прошли», — подумал юноша и затих...
Когда Чедо очнулся, он снова увидел долину и лес, окружающий ее. Все так же одиноко стоял дом, вокруг него не было ни души. Очевидно, жильцы покинули его, когда в округе начались бои.
Он дотронулся до ран. Невыносимая боль пронзила все его тело. Перед глазами Чедо появилась мать, седая, со впалыми щеками. Она сидела на сундуке у печи в их доме и печально смотрела на него. Подошел кот и начал царапать сундук. Мать схватила веник, замахнулась на кота, и он шмыгнул в приоткрытую дверь. Веник выпал из рук матери. Она подняла голову и с мольбой в голосе сказала: «Останься, сынок, со мной. Мал ты для борьбы. Боюсь я, голод и холод тебя там одолеют. Твой отец уже ушел... Он взрослый, ему и таскать винтовку за плечом. Останься хоть ты...» Слезы не дали ей договорить. Чедо какое-то время постоял около нее, потом пошел закрыть дверь. Он не переносил слез. «Обещай, что не пойдешь», — остановила она его. «Ну хорошо, не пойду», — сказал он, чтобы ее успокоить. Но поздним вечером все же ушел, не попрощавшись...
Пока Чедо бредил, слетелось воронье, привлеченное запахом человеческой крови и мяса. На лицо Чедо упал солнечный лучик. Раненый тихо застонал и снова пришел в себя. Потрогал рану на груди. Тряпка вся пропиталась кровью. Он попробовал сдвинуться с места, но безуспешно, руки и ноги не повиновались ему.
Лежа на спине, он смотрел в бездонное голубое небо. Иногда над ним пролетали птицы. Это вернуло Чедо в детство. Он вспомнил, как, босоногий, со школьным ранцем, спешил однажды в школу, наступил на стекло и поранил пятку. Мальчик остановил кровь листьями подорожника, а затем лег в душистую траву и долго-долго смотрел в небо, на птиц, как сейчас. Ему казалось, что небо над головой такое же голубое, а птицы, летающие в вышине, — те самые птицы. Они прилетели из детства посмотреть на него, раненного. Он глубоко вздохнул, и от боли в груди чуть снова не потерял сознание.