Теперь Тараба был спокоен. Рассказ старика о своих несчастьях убедил пулеметчика, что задание, полученное от командира, достаточно серьезное. Народ надо защищать от всяких притеснителей. Тараба даже слегка загордился, что командир именно ему поручил это. Он шагал широко и беззаботно, наслаждаясь видом лежавших перед ним зеленых лугов и рощ. А старик без умолку говорил:
— Сказочная это долина, сынок, и земля тут плодородная, и пастбища богатые... Если бы только не война... да еще зверюга этот проклятый!
— А ты с кем живешь, старик? .
— Да с кем — я, жена да сноха. Сын у меня еще был, да как ушел на войну, так и не вернулся. С тех пор тяжко мне жить... Эх, кабы он был жив, разве стал бы я тревожить партизанскую армию из-за какого-то медведя? А так — ну просто деваться некуда. Ты давай сегодня отдохни, поужинай, выспись, а завтра на заре его, холеру, и порешишь. Большое облегчение всем нам будет,
— Не беспокойся, дед, я из твоего мучителя решето сделаю, — пробасил в ответ Тараба.
Они спустились в долину и, утопая по колено в густой траве, зашагали к дому старика. Легкие сумерки уже легли на землю, луга окутывала голубоватая мгла. Удивительно легко и приятно было идти через поля в этот теплый июньский вечер. Тараба полной грудью вдыхал пахучий вечерний воздух и радостно, безмятежно улыбался.
Старик торжественно ввел гостя во двор и закричал:
— Ну вот, старуха, привел я партизана, который освободит нас от напасти! Готовь ужин и постель для героя!
Перед домом стояла довольно бодрая старушка. Она была вся в черном, но маленькие живые глазки ее смотрели весело. Она уважительно поздоровалась с пулеметчиком и кликнула сноху. И вот тут-то славный пулеметчик Тараба растерялся. На пороге показалась молодая женщина, в черном платке, с перепачканными мукой и тестом руками. Она была босая, в старом заношенном платье, однако и эта ее убогая одежда, и этот ветхий, покосившийся дом, казалось, не имели к ней никакого отношения. На пороге стояло существо словно из другого мира, не созданное для тяжелой крестьянской жизни. Золотистый блеск густых волос, маленькие нежные уши, озерная синева глаз под красиво изогнутыми бровями, ямочки на щеках, полные, маняще приоткрытые губы произвели на Тарабу, давно отвыкшего от женской красоты, ошеломляющее впечатление. Молодую женщину эта встреча, видимо, тоже взволновала: Тараба видел, как высоко вздымалась под стареньким ситцем ее полная грудь.
Он как-то обмяк, словно силы оставили его, приклад пулемета тупо ударился о землю.
— Добрый вечер, — с трудом выдавил он из себя.