— М-м-м. Уверен, что знаете. Честное слово.
Но миссис Хигглер не смягчилась. Даже отходить не начала. Взяв со стола кружку, она с обиженным видом прижала ее к груди. Вот теперь Толстый Чарли своего добился, и миссис Хигглер твердо вознамерилась ему это показать.
— Я ничего такого делать не обязана, сам знаешь, — сказала она. — И помогать тебе тоже. Я делаю это только ради твоего отца, потому что он был особенный, и ради матери, потому что она была хорошей женщиной. Я тебе серьезные вещи говорю, важные вещи. Тебе бы следовало меня послушать. Тебе бы следовало мне поверить.
— Я вам верю, — насколько мог убедительно сказал Толстый Чарли.
— А теперь ты только потакаешь старухе.
— Нет, — солгал он. — Честно-пречестно.
В его словах звенела искренность. Его занесло за тысячу миль от дома, в дом покойного отца, к сумасшедшей старухе на грани апоплексического удара. Он признал бы, что луна — это необычный тропический плод, лишь бы ее успокоить.
Миссис Хигглер шмыгнула носом.
— Беда с вами, молодежью, — сказала она. — Вы думаете, будто все знаете, а сами только вчера на свет родились. Да я за свою жизнь забыла больше, чем ты когда-либо знал. Ты ничегошеньки не знаешь о своем отце, ты ничегошеньки не знаешь о своей семье. Я сказала, что твой отец бог, а ты даже не спросил, какой именно.
Толстый Чарли порылся в памяти, стараясь вспомнить имена каких-нибудь богов.
— Зевс? — рискнул он.
Миссис Хигглер издала странный придушенный звук, точно чайник, подавляющий в себе желание закипеть. И Толстому Чарли осталось только признать свое поражение.
— Купидон?
Она издала новый звук, который начался как возмущенный треск, а закончился хихиканьем.
— Так и представляю себе, как твой папочка разгуливает в пушистых памперсах с огромным луком и стрелой.
Она опять захихикала и едва не поперхнулась кофе.
— В стародавние времена, когда он был богом, его звали Ананси.
Вы скорее всего знаете кое-какие сказки про Ананси. Наверное, нет на свете людей, которые не знали бы каких-нибудь историй про Ананси.
Когда мир был молод и все истории рассказывались впервые, Ананси был пауком. Он попадал в разные переплеты и всегда из них выпутывался. Знаете сказку о Смоляном Чучелке, которую обычно рассказывают про Братца Кролика? Изначально это была история про Ананси. Кое-кто считает его кроликом. Но они ошибаются. Он не был кроликом. Он был пауком.
Истории про Ананси живут с тех пор, как люди рассказывают друг другу сказки. В далекой Африке, где все начиналось, когда люди еще не рисовали на скалах пещерных львов и медведей, уже тогда они рассказывали истории — про обезьян и львов и про бизонов. Людей всегда тянуло к великим историям, уводящим в мечту. Так они наделяли свой мир смыслом. Все, кто бегает, ползает, летает и качается на ветках, оказались в этих сказках, и различные племена почитали различных существ.