Сложив гремящую внутреннюю решетку, Рози открыла внешнюю дверь и сказала секретарю в приемной, что ей нужен Чарльз Нанси, потом села под фотографиями Грэхема Хорикса с людьми, которых он представлял. Из них знакомыми ей показались только комик Моррис Ливингстон, несколько когда-то знаменитых мальчишеских групп и кучка звезд спорта, которые под старость стали «личностями» — из тех, кто по мере сил получает удовольствие от жизни, пока не представится шанс получить новую печень.
В приемную вошел мужчина. Он не слишком походил на Толстого Чарли: был смуглее и улыбался так, словно все кругом его забавляло — бесконечно, опасно забавляло.
— Я Толстый Чарли Нанси, — сказал он.
Подойдя к Толстому Чарли Нанси, Рози чмокнула его в щеку.
— Мы знакомы? — спросил он, к удивлению Рози, но тут же поправился: — Конечно, конечно, ты моя невеста. И с каждым днем становишься все красивее.
Тут он наклонился ее поцеловать. Их губы едва соприкоснулись, но сердце у Рози забилось, как у Бинки Баттерворта после особенно тряского подъема с прижатой к нему хористкой.
— Ленч, — пискнула Рози. — Я проходила мимо… Подумала… Мы можем поговорить.
— Ах да, — согласился мужчина, которого Рози считала теперь Толстым Чарли. — Ленч.
Он преспокойно обнял ее за талию.
— Куда хочешь пойти?
— Ох! — выдохнула она. — Ну… Куда скажешь.
«Все дело в его запахе, — подумала Рози. — И почему я раньше не замечала, как приятно от него пахнет?»
— Найдем что-нибудь, — снизошел он. — Спустимся по лестнице?
— Если ты не против, — сказала она, — я бы предпочла лифт.
Она с грохотом закрыла складную дверь, и они медленно и рывками стали спускаться вниз, прижатые друг к другу.
Рози даже вспомнить не могла, когда была так счастлива.
Когда они вышли на улицу, телефон Рози звякнул, давая понять, что она пропустила звонок. Ну и бог с ним…
Они вошли в первый же встретившийся ресторан. Еще месяц назад тут был модный суши-бар: сплошь хром и абстрактные картинки, через весь зал шла лента конвейера с кусочками сырой рыбы, цена на которую зависела от цвета тарелки. Японское заведение прогорело, и тут же (как это бывает с лондонскими заведениями) его заменил венгерский ресторанчик, оставивший ленту конвейера как высокотехнологичное дополнение к миру национальной кухни, а потому через зал торжественно плыли миски с быстро остывающим гуляшом, клецками со сладким перцем и блюдечки со сметаной.
Рози решила, что и эти блюда не приживутся.
— Где ты был вчера вечером? — спросила она.
— Гулял, — уклончиво ответил он. — С братом.
— Ты же был единственным ребенком в семье.