— Что вы, Нина Павловна, — растерянно говорил Валентин, чувствуя, как его губы подрагивают. — Не надо, Нина Павловна... Не надо...
Успокоившись, Нина Павловна села на стул и как-то жалобно улыбнулась:
— Извините, Валентин... Чем-то Александра, Сашу моего, напомнили вы, вот я и испугалась сначала.
— А я в военном, потому и похож, — дрогнувшим голосом произнес Валентин, и в уголках его упрямого рта скользнула беспомощная ответная улыбка.
После ужина Нина Павловна виновато посмотрела на Валентина и дочь:
— Вы уж не будьте в обиде: не могу сегодня долго с вами посидеть, поговорить... Сердце снова разболелось.
И она ушла в соседнюю комнату.
— Хорошая у меня мама... — после тяжелого молчанья сказала Галина. — Все ей можно доверить, все она поймет.
Валентин внимательно посмотрел на девушку:
— А вы ей все рассказываете?
— Конечно. Зачем же скрывать от матери... — горячо заговорила Галина, но, поймав его удивленный взгляд, потупилась и тихо сказала:
— Она же все письма ваши читала. Как друг Александра, вы ей очень близки.
— Только как друг Александра Васильевича?
Галина быстро вскинула глаза:
— А разве этого мало?
Но поняв, что именно хотел сказать Валентин, застенчиво сказала:
— Не надо об этом, Валентин... Мы о многом писали в письмах друг другу, но письма — лишь какая-то частица правды о человеке.
Валентин нахмурился:
— Как же мне быть?
— Очень просто... — ответила Галина. — Будьте нашим гостем... Моим и маминым... Живите пока у нас, а там... Устроитесь на работу, осмотритесь, как говорится, и может быть, совсем по-другому все решится.
Сказала она это не вполне искренне, движимая инстинктивной боязнью ошибиться в выборе друга. И ей очень хотелось, чтобы Валентин ответил такое, что смяло бы, отбросило прочь ее сомнения.
Но он отвернулся, хмуро кусая губы, затем глухо произнес:
— Ну что ж, гостем, так гостем. Надеюсь, в гостях долго не задерживают?
Галина вспыхнула:
— Дело ваше, — потом глухо добавила: — Я никак, судя по письмам, не подумала бы, что вы сможете обидеть человека с первых же часов. Вот видите, как можно ошибиться, если поверить лишь письмам.
— Я не хотел вас обижать, — покачал головой Валентин. И уже дружелюбно добавил: — Смешно, наверно, со стороны посмотреть на нас. Сидим, дуемся, будто наследство делим, а, Галинка?
Галинка недоверчиво посмотрела на него:
— Не знаю... — а приглядевшись и не заметив в его лице ничего другого, кроме желания помириться, облегченно рассмеялась и сказала: — Ну вот, первая ссора миновала. И, пожалуй, удачно. Ох, и характерец у вас, Валентин. Эдак мы за долгую жизнь попортим друг другу много нервов.