— Ну вот, Галинка, в редакцию я не устроился... — с горечью сказал он, придя домой.
— Как не устроился? — испуганно глянула на него Галина. — А как же теперь? Где же ты будешь работать?
Галина выросла в учительской семье, отец и мать ее были педагоги. Для нее очень привычной и просто необходимой была та обстановка напряженного умственного труда, которая окружала ее с детства. И ей просто как-то не приходило в голову подумать, а как же живут в других семьях; она и педагогическое училище окончила, твердо веря, что лишь в школе есть ее, Галины, призвание и счастье. И она очень хотела, чтобы и Валентин был как-то близок к привычному ей труду, к тем понятиям, привычкам и делам, какими с юных лет пронизан был во всех мелочах каждый ее день. А вот теперь...
— Как же быть? — повторила она, растерянно глядя на него.
— В шахту... — невесело усмехнулся Валентин, уже зная ее ответ.
— Нет, нет, — вскочила Галина, шатнув к нему. — Ты не пойдешь туда, мы лучше уедем отсюда, ладно? — еще шаг, ее руки обвились вокруг его шеи, она припала к его груди, шепча: — Мы уедем куда-нибудь, ты устроишься работать в редакцию, а я — в школу. И это будет очень хорошо, да, Валентин? Только не в шахту, я не хочу, чтобы ты там работал... — она подняла голову и, близко-близко глядя в его глаза, попросила: — Расскажи, о чем вы говорили с редактором. Давай сядем на диван, ладно?
Он в приливе нежности, вспыхнувшей от ее близкого участия, крепко поцеловал ее.
— А ведь мне редактор, — сказал он, — предложил пока работать по их заданиям. Дадут мне удостоверение внештатного корреспондента, и я смогу бывать на всех шахтах.
Галина радостно воскликнула:
— Ну, вот, ты и будешь работать внештатным корреспондентом! Это же хорошо.
«Хорошо, да не совсем», — подумал Валентин, но огорчать Галину не стал. Уж он-то знал, что внештатный корреспондент не является работником редакции. Но то, что вся эта сумятица, возникшая из-за поступления на работу, как-то уладилась, порадовало его.
...Назавтра Валентин принес в редакцию стихи. Войдя к редактору, он нахмурился: там сидел Бурнаков.
— Знакомьтесь... А я в типографию.
Колесов ушел.
— Слышал от редактора, стихи пишете? — прервал молчание Борис Владимирович. — Надо литгруппу создавать, а из кого? Вот и радуемся с Алексеем Ильичом, если... если стихи будут удачными.
Борис Владимирович протянул Валентину подшивку местной газеты.
— Вы читайте в газете мои стихи, а я, если разрешите, — ваши. Надо ближе узнавать творчество друг друга.
И снова в комнате установилось молчанье. Оба с жадным любопытством уткнулись в строки чужих стихов.