Аркадий(после паузы подсаживается к роялю; барабаня одним пальцем, напевает).
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
Сафонов(появляясь в дверях). Тут товарищ командир велел ждать с такси. Так я предупреждаю: счетчик включенный.
Аркадий(рассеянно). Ну так выключите.
Сафонов. Что значит — выключите?
Аркадий. Ну так включите.
Сафонов. Что значит — включите?
Аркадий. Ну что же вы хотите?
Сафонов. Вы ему скажите, что счетчик.
Аркадий. Хорошо, я скажу.
Сафонов выходит.
Гулиашвили(выходя из внутренних дверей). Почему сидишь, дорогой? Нехорошо, пойдем.
Аркадий. Что, Женя прислала?
Гулиашвили. Ты не сердись. Она мне тихо, на ухо.
Аркадий. Сейчас. Сядь, посидим немножко.
Гулиашвили. Не могу, дорогой. Нельзя сидеть. Всю жизнь просидеть можно. Пойдем. Красивая девушка зовет. Нельзя не идти. Смелым надо быть!
Аркадий. Ты все забываешь, что я не военный.
Гулиашвили. Когда за счастье воевать — все военными должны быть, дорогой. Ты меня слушай. Я плохих советов не даю.
Аркадий. Но зато ты даешь так много хороших, что жизни не хватит все их выполнить. Машину водить я, по-твоему, должен, ходить на футбол — должен. С тех пор как все вы здесь, я только и слышу, что я всегда что-нибудь должен. У тебя слишком кипучая энергия, Вано. А я тихий штатский человек. Дай мне отпуск, а?
Гулиашвили. Хорошо, дорогой, вот уедем…
Аркадий. И верно, вы ведь завтра… Да… война такая вещь, даже до послезавтра остаться не попросишь…
Гулиашвили. Какая война, дорогой?
Аркадий. Ну, не знаю. Когда я читаю в газете, что у озера Буир-Нур мы вчера сбили тридцать семь самолетов, то мне, извини, все-таки кажется, что это война. Вы едете по Казанской дороге. Иркутск, Улан-Удэ, Чита, и вообще я немного знаю географию. Ведь география — это не военная тайна?
Гулиашвили. Безусловно. Пойдем — последний тост за географию.
Из-за двери слышен голос Анны Ивановны, поющей сердцещипательный романс.
Слышишь, все веселятся. Анна Ивановна опять романсы поет. Пойдем.
За окном гудок машины.
Ой! Совсем забыл, дорогой, меня же нетерпеливо ждет любимая девушка.
Аркадий. Все это время?
Гулиашвили. Да, дорогой. Я боюсь, что она уже потеряла терпение. Сказал, задержусь на минуту, а сижу уже целый час.
Входит Сафонов.
Сафонов. Товарищ командир, я уже потерял терпение. Таксомотор не может больше ждать. Сказали на минуту, а сидите уже целый час.
Аркадий. Это твоя любимая девушка?
Гулиашвили. А чем плоха? Нет, шучу! Правда, очень тороплюсь на свидание, Аркаша. (Сафонову.)