Все, Сережа, все. Ты что его спрашиваешь? Ты меня спроси, я же лучше знаю. Он ординатор, а я профессор.
Пауза.
Везти сюда не хотели, боялись, а я велел. Тебя видеть хотел. Нагнулся над ним… а он… Пристрелили его, так и надо.
Сергей. Аркаша, ты не дури, слышишь! (Врачу.) Ну, что вы стоите! Сделайте же что-нибудь.
Врач за спиной Аркадия делает безнадежный жест.
Аркадий. Ничего он не может. Я только по дороге, что не доеду, боялся. А сейчас… Почему опять голову опустили? Поднимите.
Сергей поднимает его за плечи.
Сторожить не буду… удерешь теперь, да?
Пауза.
Что молчишь? Знаю… удерешь… Письмо прочел?
Сергей. Прочел.
Аркадий. Изорви. Пусть не знает, а то еще хуже. Изорви, слышишь?
Сергей. Слышу.
Аркадий. Нагнулся к нему, а он… Ты их…
Долгое молчание.
(Почти шепотом.) Это хорошо, что бреда у меня нет. Повыше… Выше… (Запрокидывает голову.)
Сергей медленно опускает его на носилки. Врач и санитары снимают фуражки. Долгое молчание. Сергей, встав, рукавом стирает с глаз слезы, оглядывается на врача и санитаров.
Врач. Я скажу начальнику, что родным вы напишете.
Сергей. Напишу.
Санитары поднимают носилки и молча уходят вместе с врачом.
(Механически, не замечая их ухода, повторяет.) Напишу. Напишу. А что я им напишу?
Входит Сафонов.
Сафонов. Ну, как, был обход, товарищ майор?
Сергей. Был.
Сафонов. Хирург-то вас не задержит?
Сергей. Теперь не задержит. (Смотрит себе на ноги.) Сапог у вас нет каких-нибудь?
Сафонов. Есть, только старые, ношеные, они вам просторны будут.
Сергей. Вот и хорошо. (Поднимает палку и, прихрамывая, идет вслед за Сафоновым.) Разобьем их, Сафонов?
Сафонов. А то как же, непременно разобьем, товарищ майор!
Сергей(угрюмо). Разобьем их! Чтоб и праху от них не осталось! Чтоб в урнах домой везти нечего было!
Занавес
Вечер следующего дня. Степь. Наполовину зарытая в землю машина — «эмка». В глубине палатка. За сценой женский голос поет последние слова какой-то арии. Аплодисменты. На заднем плане видны фигуры расходящихся после концерта бойцов. Входят Севастьянов и Гулиашвилн.
Севастьянов. Что же ей говорить?
Гулиашвили. То же самое, дорогой: вызвали к командующему, уехал па три дня. И коротко, и на правду похоже.
Севастьянов. Не поверит.
Гулиашвили. Хорошее известие будет — правду скажем, а пока нельзя.
Севастьянов. Когда Сафонова послали?
Гулиашвили. Вчера в девять. Два дня. Не знаю, что и думать, дорогой. Хорошо думать — не могу. Плохо думать — не хочу.
Севастьянов. Боюсь, проболтается кто-нибудь.
Гулиашвили. Если я не проболтаюсь, никто не проболтается.
Входит лейтенант.
Лейтенант.