Как Сергей попал в госпиталь? При посадке порыв ветра бросил "фарман" вниз. Подломилось шасси, поручик вылетел из гондолы и приложился хребтом о сыру землю. Думали перелом позвоночника, но, слава Богу, обошлось. Спина еще побаливает, но это ерунда. Разве военлеты не пристегиваются в полете? Пристегиваются только трусы, Сергей не таков. Его не раз обстреливала в полетах германская воздухобойная артиллерия, и даже, по ошибке, своя. А русские солдаты, как увидят аэроплан, всегда палят: думают, что германский. У них в отряде экипаж вот так погиб – свои сбили.
Сергей ждет – не дождется возвращения в отряд. Военлеты очень нужны – они добывают точные сведения. Наступление германцев из Восточной Пруссии обнаружили военлеты Осовецкого авиаотряда, благодаря чему крепость сумела подготовиться. Завтра он попросит его непременно выписать…
– На посошок?
Сергей подставляет стопку. Прощай Шустов! Оставив в беседке все, как есть, бредем по аллее. Сергей не умолкает. Знаю ли я, кто у него начальник отряда? Где уж нам… Леонтий Иванович Егоров, знаменитый русский летчик, он турок в Болгарии еще в 1912-м бомбил. (Чего, интересно, мы делали в Болгарии в девятьсот двенадцатом? Куда только русских не заносит?) Штабс-капитан Егоров строг, но справедлив. Военлеты и нижние чины его обожают…
– Оставьте меня! Пустите!
Женский крик! И голос знакомый… Делаю стойку, как легавая на дичь. Не нравятся мне такие крики…
– Помо… – крик обрывается. Медлить нельзя.
Срываюсь с аллеи и несусь сквозь кусты, проламывая их, как танк. Только б не ошибиться направлением! Далеко за спиной топочет поручик, бегает он куда хуже, чем летает. Влетаю на укромную полянку. Есть! На земле лежит женщина… Господи, Ольга! Подол платья задран до шеи, некто в военной форме, сопя, стаскивает с сестры милосердия белые панталончики. Уже почти стащил…
Носком сапога в бок! Насильник валится в сторону. Ба! Штаб-ротмистр Бельский! Что ж вы, князь, так с барышней?! Еще разок – в живот! Отдохните, ваше благородие!
Оглядываюсь: за спиной застыл Сергей. Глаза у него по блюдцу.
– Помоги Ольге!
Медлит, смущенно отворачиваясь от белого женского тела. Все приходится самому. Раз – и панталончики на месте! Два – одернут подол! Три – усаживаем пострадавшую на землю. Лицо Ольги бледное, она часто дышит. Знакомые симптомы – удар в солнечное сплетение. Это где ж князь так наловчился?
Поворачиваюсь. Бельский уже стоит, морщась от боли. Внезапно лезет в карман и выхватывает пистолет. Реакция моя бессознательная. Прав бы доктор – рефлексы в порядке. Пистолетик отдайте, князь, поранитесь! Передергиваю затвор и приставляю ствол к виску штабс-ротмистра. Господи, ну и перегар! Я сам пьян, но этот!