- Ну, молчит?
- Молчит, - поняв, о ком идет речь, нехотя отозвался Костя, не отнимая рук от огня.
- Не оборвалась бы цепь...
Костя удивленно глянул на него, подумал: "Тоже, значит, цепь видит Рябинкин".
- Может, и оборвется, - отозвался он, потирая нажженные щеки. - А может, и цепи-то нет. Пустяк какой-то.
Кулагин сказал вроде как одному инспектору:
- Говорит, по ошибке написал ордер, в суматохе. Нет, не пустяк, покачал он головой, сдвинув брови, как будто был недоволен словами инспектора: - Кто-то еще да прячется за ним. Кто-то да есть...
- Если есть, значит, узнаем, - ответил Костя, прислушиваясь к щелчкам в печи. - Ну, а как вы съездила в село, Антон Филиппович? - спросил он Каменского. - Как та старуха?
- Своей смертью, - ответил Каменский, почему-то улыбнувшись виновато. - Помылась вечером в баньке, попила чаю с малиновым вареньем, легла на голбец да и не проснулась.
- Без тоски и без боли, - вставил Саша, нагибаясь за железным прутом, чтобы поправить дрова в печи.
Каменский вытер лицо платком, вдруг точно озлили его слова Карасева:
- А мы тоже позябли с Иваном. У лошади ноги больные, плетется еле-еле, а сугробы уже. В трактире, под городом, попросил я горькой русской аршинчик. Невмоготу...
Он поднял голову, туго свернулась багровая шея, охваченная воротом свитера.
- Бородка вроде как показалась... Приехал тоже, значит, из уезда.
В коридоре послышалась суматоха, топот, явственно прозвучал голос начальника губрозыска Ивана Дмитриевича Ярова:
- Опять одна лампочка перегорела. Не губрозыск, а застенок Иоанна Грозного. Или тебе, Семенов, все равно - темно, светло ли? Таракан ты, что ли?
Что ответил дежурный, Костя не разобрал, донесся сердитый голос Ярова уже возле дверей "дознанщицкой":
- А чье же дело, Семенов? Может, собака Джек за тебя ввернет лампочку? И на полу какой-то мусор. Убрать немедленно!
Он сначала заглянул в комнату, увидел агентов, вошел, мягко ступая сапогами. Кожаное пальто его, длинное, до пят, блестело тускло. Лицо, круглое, с черной узенькой бородкой, тоже блестело. Он снял плюшевую кепку с вытянутым, как клюв, козырьком, смахнул с нее снег себе под ноги, точно раскланялся перед всеми сидящими в комнате.
- Что засиделись, товарищи?
- С обхода вернулись, - пояснил Костя. - В подвалах да в чердаках назяблись.
- Ну, что там этот Миловидов? - тоже в свою очередь задал вопрос Яров. Костя взъерошил гладкие черные волосы - какое-то чувство вины перед начальником пряталось у него в душе. Взяли преступника, а он молчит.
- Все так же на память жалуется, - сказал он, и агенты улыбнулись вдруг непонятно почему. Начальника губрозыска рассердили эти улыбки: