- А вы прямо смотрите?
Миловидов хмыкнул, погладил усы, промолчал.
- Так кто его послал к вам?
Тот улыбнулся, даже тихо рассмеялся, но умолк, заметив на себе строгий взгляд инспектора.
- А сам приехал, предложил денег...
- И вы так просто выписали фиктивный ордер?
Миловидов помолчал, ответил уже сухо и отрывисто:
- Попробуешь раз, как говорят, захочется еще...
Костя встал:
- Так где же нам искать этого в бурках?
Миловидов тоже встал, развел руками, укоризненно простонал:
- Клянусь вам своим сердцем. Ах, божежки!
7
Может быть, именно в это же время Вощинин перебегал площадь. На углу он остановился и оглянулся. В метельный вихрь мчались санки извозчиков, редкие пешеходы несли на своих спинах эту снежную непогоду. Куда идти? Домой?
Стучат часы, в определенное время звеня колокольчиками, от толстых монастырских стен тянет сыростью и холодом. Он войдет, снимет пальто, повесит на вешалку, а из комнаты выступит какой-нибудь из губрозыска. Спросит:
- Ну что же, Вощинин, рассказывайте про ордера на мануфактуру! И кто вы такой, Вощинин? Один или еще с кем?..
Обойдя несколько кварталов, быстро и не глядя ни на кого, Вощинин прошел в пивную "Бахус". Несколько посетителей пили пиво за столиками, закусывая его моченым горохом, сухариками. Слышался негромкий говор. За стойкой шелестел коленкоровым передником буфетчик. Толстое лицо его было сонно. В следующем зале, куда спустился по деревянным ступенькам Георгий Петрович, было гулко от грохота бильярдных шаров из слоновой кости. Огромные столы, обтянутые зеленым сукном, обступили те, кому нечего было делать в этот вечер на улицах или в домах города. Два настенных фонаря, изогнутых хищно к головам завсегдатаев, выжигали желтым пламенем лица, отчего они казались лицами больных, попавших сюда из палат милосердия Красного Креста.
Вощинина заметили, из толпы шагнул навстречу высокий красивый мужчина с бакенбардами на щеках. Положил приветливо руку на плечо. Это был Мухо. Казался он Вощинину баловнем судьбы - одет по моде, всегда в ресторанах, всегда разговоры о попойках, о женщинах. Катается в автомобилях, на лихачах, домой возвращается часто на утре.
- Фору не желаете, Вощинин?
Нет, не до игры Георгию Петровичу. Качнул головой, отступил в сторону, присел на лавку. А рядом широколицый парень, неизвестно и кто, в ухо:
- Хозяин-то "Бахуса" повесился вчера вечером, не слышал, Жора? Вот тебе... Как сыр в масле катался. А веревку на шею. Пятьдесят четыре года...
Вощинин подумал невольно: "А мне вот тридцать всего".
Кто-то из сидящих тоже на скамье, словно бы в ожидании у доктора в амбулатории, проговорил, зевая: