- Ну-ну, - нахмурился Хива. - Чего тебя разобрало, Горбун. Смотри только, чтобы все шито-крыто. Как возьмут мешки, пусть к тебе везут. Спрятать есть где?
- В сарае дровами забросаем. Не разглядишь.
- А через пару дней пойдешь к Синягину, чтобы забрал муку. Понял?
- Как не понять.
- Ну, и ладно тогда... Коль засыплются, пусть помалкивают.
Хива потер шею, глянул на Горбуна. Он знал этот взгляд. Он встречал его на воле, на воровских "малинах", в камерах тюрьмы, на допросах, когда их сводили один на один.
- Разве же тебя выдашь, Хива, - усмехнулся Горбун, - кому жить неохота.
- Хрусталя я встречал, - продолжал так же строго тот, - а Ушкову передай обо мне. Мало ли - новичок. Пусть знает. Ребяток этих твоих тоже предупреди, чтобы не распускали языки... Мол, наняли, а кто - не знаем... И точка...
Он плеснул себе еще немного в кружку, допил, не торопясь уже, и пожаловался:
- И что такое, Горбун, как поволнуюсь, так ноет в животе, спасу нет.
Он похлопал себя по коленкам, вздохнул, а Горбун сказал:
- От годов это, Егор. Тоже стареешь. И налетчиков время теребит, выходит.
- Еще и как, - улыбнулся Хива. Он встал, протянул руку. Сжал ладонь Горбуна с какой-то непонятной силой, как бы пожатием этим говоря: смотри, вот какая еще у меня сила в теле, хотя пусть и ноет в животе. Потом глянул Горбуну в глаза и пошел к двери. Оставшись один, Горбун пересчитал деньги, сунул их в карман ватника, подумал: "И половины ребяткам хватит за такое простое дело".
Он пропустил пару глотков крепкого вонючего вина собственной выделки, повеселел снова и замурлыкал ту самую, что в прошлый раз пели у него гостившие на квартире Хрусталь с Ушковым.
23
После обеда агенты, как обычно, принимали посетителей, свидетелей, вызванных повестками. Тяжелый лохматый мужчина бубнил над составляющим протокол Васей Зубковым:
- Одни штрафы с этой "конфеткой", гражданин начальник...
Женщина, в дорогом пальто, накрашенная, разглядывала фотографии, разложенные перед ней Барабановым, и качала головой:
- Нет... Тот в желтом дождевике был.
- Дождевик можно снять, - хмуро говорил Барабанов. - А лицо, лицо какое у него было?
Женщина вздыхала и прятала руки в кофточку.
- Такой перстень, такой перстень.
Какай-то крестьянин, вызванный по делу хищения в кооперативе, говорил Саше Карасеву:
- А он мне: ты, Хромов, тоже в сыщики записался.
Мягко и заискивающе текла речь толстого гражданина с портфелем, поставленным на колени:
- Уверяю, что я в Севпатоку по делу приехал, про кокаин никогда не слыхивал. И как он в номере очутился у меня, понять не могу.