Выехал я с утра, на отдохнувшей лошади. На стук в ворота в оконце выглянул монах и, узнав, отпер калитку.
Настоятель принял меня тотчас же.
— Ну, сказывай — удалось найти?
— Удалось.
— Где навершие и риза?
— Где им быть? В Боровске ныне. Настоятель сильно удивился, усадил меня на
скамью.
— Рассказывай.
И я подробно рассказал, как и где нашёл Иону, и что Трифон оказался изменником, Иудой, как удалось найти похищенное и добраться с Ионой до Боровска, где вручили настоятелю навершие и ризу.
— Где же Иона?
— Остался в Боровске, сослался на дела, сказал, что доберётся сам.
Настоятель задумался, потом поднявшись, поблагодарил. Я поклонился и вышел.
Меня не оставляла надежда, что отцы церкви обо мне теперь забудут, желательно — надолго, и не скажут невзначай о моей персоне князю Овчине-Телепнёву.
Я зажил прежней жизнью, но в душе поселилась тревога, маленький такой червячок сомнения. Не станет ли меня теперь шантажировать настоятель, решая свои проблемы? А с другой стороны — раз смогла меня найти церковь, при желании может найти и кто-либо другой, тот же московский князь. И чего ему неймётся? Я ведь исчез из его жизни, не напоминая абсолютно ничем. Рот всегда держал на замке. Или он опасался, что, попади я к палачу, расскажу на дыбе всё, что знаю? Пытки выдержат немногие, только фанаты веры, убеждений. А может быть, мне стоит самому пробраться к князю и прирезать его? Причём втихую, без свидетелей? Тогда и концы в воду, искать будет некому. Душа противилась. Одно дело — убить врага в бою, защищая свою жизнь, другое — убийство исподтишка. Нет, я не мог пасть столь низко.
В голове промелькнула одна мыслишка. Надо её обмозговать в тишине. И чем больше я об этом думал, тем больше убеждал себя, что стоит попробовать.
А вспомнил я вот о чём. Ещё будучи на службе у князя, исполняя его задание на Муромской дороге, я проник в сон князя и предотвратил отравление ядом его и его семьи. Не попробовать ли мне снова проникнуть в сон и внушить ему мысль, что искать меня не надо? Так и порешил.
Я лёг спать в своём кабинете, сказав жене, что надо обдумать дела. Прилёг на мягкую софу и даже слегка придремал. Около полуночи решил, что пора действовать. Закрыл глаза и в полудрёме вызвал в памяти образ князя. Долго не получалось — образ в памяти потускнел, что ли?
Затем из туманного облака возник княжеский лик. Я сосредоточился, с помощью телепатии или как уж там это состояние называется, попытался проникнуть в мысли или сон князя.
Медленно выплыло из грёз милое женское лицо, на голове кика, богато расшитая жемчугом, золотые височные кольца. Видение охватывает женщину всю, целиком. На ней красный сарафан, из-под которого выглядывают носки алых сафьяновых сапожек. И главное — обстановка вокруг неё. До меня начинает доходить, что это всё — убранство Кремля, а женщина — супруга государя. Ни фига себе видения у князя! Это он мечтает, или всё происходит наяву? Вот мужские руки, унизанные перстнями, начинают раздевать государыню.