Зал начал стихать, пока не замер в ожидании.
— А ви знаете… товарищи, хм-хм… что Комитет Конституционного надзора СССР на своём сегодняшнем заседании не усмотрел в действиях ГКЧП никакой антиконституционности? Председатель комитета Алексеев прямо заявил, что действия ГКЧП являются в рамках действующего законодательства вполне правомерными, что же касается их юридической оценки, то её может дать только Верховный суд, самый гуманный суд в мире…[63] Ви чего так волнуетесь, а? Направляющая и организующая воля, ум честь и совесть нашей эпохи? А. Понимаю. Пострадавшие… От Советского народа, да? Так ведь Советский народ, извините, не фраер, ему арапа не вотрёшь! Советский народ…
— А ты кто такой?!
Зал внезапно окатила ледяная волна. Пригнула горячие головы, будто незримая рука вдруг крепко взяла каждого за шиворот, как обосравшегося котёнка, потрясла и нежно опустила…
— Я — рядовой большевик. И от имени рядовых большевиков скажу просто — уходите. Слишком долго вы стояли у штурвала, пока чуть не посадили на скалы корабль Советской Страны…
— Куда же мы пойдем… — донеслось из зала, растерянное.
— Туда, откуда пришли… В народ! Мы пойдём в цеха, на колхозные поля, в забои шахты, на палубу корабля… И не белоручками, которые вдохновляют людей на ратные и трудовые подвиги!
Нет, Партия сменит финский костюмчик на спецовку, робу, бушлат.
Коммунист теперь будет там, где труднее всего, там, где тяжело, где опасно, и единственной привилегией коммуниста будет первым подниматься в атаку!
Что, приуныли?
Да ведь это единственный шанс сохранить — даже не Партию, завещанную нам великими Лениным и Сталиным (шум в зале), а всю нашу страну! Хватит. Довольно барства и комчванства.
Те, кто не желает… уходите. Держать не будем. Нам не нужны слабодушные подлецы, равнодушные трусы, хитрые лентяи…
Трудом, личным примером мы вернём доверие и уважение Советских людей.
И даже если нам придётся погибнуть — умрем же, как люди, с гордо поднятой головой… За Родину! За Партию! За Коммунизм!
Какие простые и немудрящие слова… Ведь ничего особенного не сказал этот человек..
Но те, кто потом вспоминал тот исторический Пленум, чуть было не ставший последним Пленумом ЦК КПСС — не могли забыть, как чужая, но светлая и могучая добрая сила вдруг подхватила их души, измученные мелочной беготнёй, карьерой, погоней за сервизами, дачами и машинами, — и понесла ввысь, к тому яркому — что было когда-то… Пионерский галстук, комсомольский значок, вдохновенный труд, Великая Война и Великая Победа!
Всё-таки у каждого есть, есть что-то заветное в душе, и эта последняя, крошечная частичка вдруг вспыхнула на короткий миг — слившись в единое бушующее пламя.