А вот тут она была полностью права… Так что Зеньковичу вопрос надо было решать быстро, здесь и сейчас.
— Олюшка, зайчик, зайди в группу на секундочку, и дверь прикрой, вот хорошо, доченька…
— Хр-р-р… — выпучила свои коровьи буркалы схваченная за глотку демократическая воспитательница.
— Если ты, тупая пизззда… еще хоть раз… хоть одно слово… хоть просто косо на мою девочку посмотришь… Придушу. Я внятно говорю?
— Хр!
— Вот и хорошо. И ещё добавлю — пикнешь, глаз на жопу натяну и моргать заставлю. Где куртка?
— Хр.
— А, понимаю, завалялась случайно в шкафу… Надо же! И в новый пакет сама собой упаковалась! Очень мило с её стороны. Так что смотри мне, курва… жить-то небось хочешь?
— Хр.
— Хочешь-хочешь. По глазам твоим блядским вижу. Так что впредь веди себя прилично… мне слава как о скандальном родителе не нужна! А я тебя прощаю…
В России хамы всегда воровали. На вот тебе на прощанье, — сунул ей под ребро кулак добрый и отходчивый Николай.
— Хрюк.
— Пойдем, доченька, скажи тёте до свидания! Нет, с тётей всё в полном порядке, какая ты у меня заботливая…
… — Папка, какой ты у меня глупый! Ведь это киндер для МАЛЬЧИШЕК!
21 августа 1991 года. Шестнадцать часов тридцать минут. Москва, лавочка на бульваре
У станции метро «Площадь Ногина», напротив Политехнического музея, уютно сидели на бульваре два джентльмена, два вечных пиковых жилета…
— Вот послушайте, Иван Петрович, что «Куранты» пишут: «Верите ли Вы в Бога?» — обратите внимание, слово Бог напечатано с заглавной буквы…
— Да уж, Исаак Моисеевич, Емельяна Ярославского, в девичестве Губельмана, с его «Союзом воинствующих безбожников» на них нет! Таки шо?
— Да — сказали опрошенных 28 %, затрудняюсь ответить — 13 % опрошенных, из 27 % отрицательно ответивших на этот вопрос 30 % не верят ни во что, 11 % верят только в себя, а 2 % верят в добро, в высший разум, судьбу… А вы сами-то в Бога, я извиняюсь, верите?
— Главное, чтобы Он в меня верил… Во всяком случае, вероятно, мы с вами довольно скоро достоверно узнаем, есть ли Он!
— Вы лучше за себя говорите, Иван Петрович…
— Какой вы оптимист, Исаак Моисеевич! А кстати, можно мне задать вам один нескромный вопрос?
— Давно уже нет…
— Похабник вы старый. Как тот кот — что и постится, и уж постригся, и даже великую схиму принял — а всё сметану во сне видит…
— Чья бы корова… а кто давешнюю секретаршу по коленке гладил?
— Да я бедную девочку просто успокаивал. По-отечески!
— Извращенец. Грязный старикашка!
— Протестую! Я старикашка чисто вымытый. Нет, я всё же не про то… скажите, если не секрет, конечно, вы за что сидели?