Да, собственно говоря, именно Рух придумал образ Украины — как маленькой девочки с веночком на голове. Так что все её обидчики автоматически переходили в статус педофилов.
Народный Рух был тем местом, куда (часто за неимением других мест и информации о них) приходили все, кто вообще хотел двигаться куда бы то ни было. И двигались, двигались… туда-сюда, туда-сюда…
С первых лет перестройки Народный Рух вступил в отчаянную и бескомпромиссную борьбу за независимость Украины! Собственно, в этом удивительном состоянии он и порождённые им партии пребывали до своей закономерной смерти.
Очевидец вспоминает, что Рух был площадкой, на которой собирались все, кому что-то не нравилось, включая массу бездарей, проходимцев и жуликов, увидевших простой способ сделать карьеру или просто реализоваться на почве того, что почему-то считалось национализмом.
Руховцы довольно быстро объявили всех «русскоязычных» украинцев манкуртами и запроданцами.
Проистекало же сие скорее от обычной зависти тёмного, тупого, хуторского, плохо владеющего русским литературным языком щирого хохла — к образованному, успешному, состоявшемуся в жизни советскому человеку…
И еще… о!
Рух за свою короткую историю сумел создать свои исконные традиции…
Такие, как эстетика поражения… А именно раздувание собственных прошлых несчастий, любование ими и выставление в виде убедительных причин нынешнего убожества!
Или вот: «Розбудова держави» понималась как невозможность критики украинского государства. Благодаря политике «не тронь чиновника, он теперь свидомый украинец», притихшее было бюрократическое болото пришло в себя, окрепло и вернулось в киевскую жизнь полноправным её хозяином. Достаточно было только назвать себя «свидомитом», и любой ленивый дурак получал от демократической интеллигенции полнейшую индульгенцию…
Ну, и наконец, поголовное воровство… «Как-то (вспоминает тот же Очевидец) на закате СССР знакомые националисты попросили меня передать какие-то бумаги (очевидно, отчеты о подрывной работе. — Примеч. авт. Так в тексте, ей-Бо!) одному дедушке, приехавшему из диаспоры, как я теперь понимаю, с некоей инспекционной поездкой.
Дедушка оказался представителем одной из бандеровских организаций, мы с ним очень мило побеседовали „за жизнь“ и остались довольными друг другом.
Прощаясь, дедушка вдруг сказал: „А Руху ми більше грошей не дамо. Бо крадуть“. Н-да…
Диагноз…
И вот сейчас эта замечательная организация вдруг, внезапно, вроде бы дала хорошего дуба… но нет! Чу!
Жив курилка!
В задней комнате без окон идёт заседание…
Заглянем тихонько в щёлочку… Вот прямое свидетельство Очевидца: