Второе.
Бюджет. Сколько мы можем тратить на себя… Остальные деньги — отправим в Союз.
Третье. Чтобы никто в мою епархию не лез…
— Евгений Максимович! А ты… Можешь Буша, к примеру, уконтропупить?
— Говно вопрос. Можно политическими методами — есть у нас на примете одна практикантка в Белом доме, по имени Моника…
Можно и силовым методом — есть у нас один борец за права… не помню чего, но полный псих, и стреляет хорошо.
— А если…
— И это можно! Лаврентий Павлович, дорогой вы мой… да вы только скажите! Завтра же товарищ Кустов[98] у вас под окном серенады петь будет.
Там же, чуть позже…
Советник Президента РСФСР товарищ Павлов взял в руки красный карандаш «Самоцвет» и машинально, но внимательно, как всё, что он делал, посмотрел на коробку…
На ней была изображена условная Африка, по которой верхом на большой черепахе с круглыми очками на лбу ехал весёлый рыжий львёнок…
Хорошая, добрая картинка… В его время оформление канцелярских товаров было куда как строже…
Берия на секунду прикрыл глаза и вспомнил огромный магазин, через улицу от Лубянки… Сколько там было хороших и добрых игрушек!
Мир, в который он попал, был как-то теплее, человечней, уютней, чем времена, когда по обледеневшим московским улицам раздавалась мерная поступь железных батальонов пролетариата — как образно писал Вождь…
Но этот мир, яркий, весёлый, — был куда более уязвим и беззащитен, чем мир конца сороковых…
Тогда люди, вынесшие на плечах ужасную войну, страшней которой не было со времен Батыева разорения — и готовые взвалить на плечи страшную громаду тяжёлого труда, — были куда как собранней, ответственней, взрослее… Причём все!
Да любой пионер из 1951 года дал бы такой отпор господам демократам — мало бы им не показалось.
А здесь, вроде и взрослые люди… Откуда же этот их инфантилизм? Эта несерьёзность? Будто бы всё игра, будто бы не всерьёз… Поджечь собственный дом и радостно хлопать в ладоши, радуясь огоньку!
Когда, как это произошло?
Не в начале ли шестидесятых? Когда основательный, солидный, на века сталинский стиль сменился чем-то жидким, тощим, тщедушным…
Кто стал размывать основы? Да те, кто был детьми прикормленных, ручных властителей дум. Тех, кому дали огромные по тем временам квартиры, дачи, «Победы» — только творите! Воспитывайте советских детей!
А они и своих-то детей воспитать не сумели… МИХАЛКОВЫ хреновы, князья рыбинские…
А эта молодая поросль, подобная плесени, бурно попёршая в рост на хрущёвском дерьме — евтушенки и вознесенские, аксёновы и гладилины, максимовы и кузнецовы!
Которые уже к середине семидесятых перебрались под крышу своих хозяев — в Мюнхен и Вермонт… Но сколько мерзости и дряни они успели посеять в душах читателей «Юности» и «Нового мира»!