Об исполнении — докладывать по команде лично мне ежедневно, в ноль часов и в двенадцать часов по московскому времени.
Советские ВС всегда были, есть и будут частью народа, всегда готовы обеспечить надёжную оборону нашей Великой Страны. И мы никому не позволим унижать нашу Армию и использовать её в грязных политических игрищах.
Приказ прочитать во всех ротах, эскадрильях, экипажах.»
Язов
Моисеев
Кочетков
Язов ошеломлённо опустил листок на стол…
— Если бы я мог, если бы я только мог отдать такой Приказ… Если бы только я посмел! Но ведь кто-то же посмел?
И тут ему в голову пришла одна важная мысль! Ведь он совсем забыл!
Выскочив в приёмную, где когда-то сидел Поскрёбышев, Язов успокоенно выдохнул — два офицера, со спецсвязью гарантированной стойкости (которая никак не могла быть утрачена, и потому защищена от любых случайностей всякими интересными штучками, вплоть до самоподрыва) — мирно сидели на диванчике… И знакомый черный «дипломат» мирно примостился у их ног.
«Значит, я ещё Министр!» — проскользнула в его голове радостная мысль.
— Сидите-сидите… Со спецсвязью — всё в порядке? — обратился Язов к офицерам.
— Так точно, товарищ Маршал Советского Союза! Полный порядок. Согласно Директиве 002 нами получен кодированный сигнал. Все шифры сброшены! — четко отрапортовал ему в ответ старший по команде.
У Язова вытянулось лицо… Теперь этим чемоданчиком можно было смело заколачивать гвозди. Ни на что другое он уже не годился.
Вот только не надо подозревать нашего главного героя в какой-то особой нелюбви к маршалу Язову! Просто — спички детям не игрушка.
«Чемоданчики», которые были теперь надёжно заблокированы — крышку уже не открыть! — были еще у начальника Генерального штаба и у Горбачёва…
Причём особое опасение вызывал последний. Так что его просто у Мишки Меченого доверенные люди пришли и отобрали — как бутылку водки у спящего похмельным сном алкоголика…
19 августа 1991 года. Двадцать часов десять минут. Москва, площадь Дзержинского, дом два. Самое высокое здание в Москве, что напротив всесоюзно известного универмага «Детский Мир» (откуда даже Воркуту с Магаданом видно). Зал коллегии КГБ СССР
Генерал-лейтенант Расщепов принял вид лихой и дурковатый:
— Не могу знать!
При этом тишайший и умнейший руководитель управления «А» точь-в-точь стал походить на прапорщика-украинца из Лефортовского СИЗО… Даже усы у него ритуально провисли…
Задачи ему мог давать только человек, стоящий сейчас перед ним и краснеющий от еле сдерживаемого панического гнева всей своей обширной плешью посреди венчика седых волосиков.