Сэр Джон улыбнулся Хелен, и та, непонятно почему, невольно вздрогнула. Что тут происходит?
Джерард потряс кулаком перед ее носом и снова бессильно привалился к стене.
— Говорю тебе, отец, я не виноват! Нужно же было дать Хелен время переодеться и привести графиню Нортклифф из другой комнаты. К тому же я втолкнул ее перед собой и даже держал под прицелом. В комнате было темно. Смотри, еще только светает. Мне показалось, что Хелен по-прежнему лежит на кровати. Откуда мне было знать, что она притаилась за дверью с ночным горшком в руках? Такое никому в голову бы не пришло. У меня не было ни единого шанса.
— Что все это означает? — вмешалась Александра, переводя взгляд со старика на сына, который никак не мог отдышаться и крепко сжимал ладонями виски. — Кто вы, сэр?
— А, миледи, вы и есть жена Дугласа Шербрука? — Сэр Джон слегка поклонился. — Ваш муж — нахальный ублюдок, которым я, нужно сказать, от всей души восхищаюсь. Настоящий гений стратегии, что и доказывал много раз. Насколько я понял, мой сын притащил вас сюда, чтобы держать Хелен на крючке?
— Именно, — вставил Джерард, отталкиваясь от стены и с трудом выпрямляясь. — И я прав. Хелен обожает ее. Они лучшие подруги. Достаточно мне прицелиться в графиню — и Хелен немедленно отведет нас к волшебной лампе. Она уже пообещала, стоило мне пригрозить ее приятельнице.
— Лампа? — насмешливо переспросил сэр Джон. — Ты действительно поверил этому бреду? Неужели окончательно спятил? Какая там лампа? Ее вообще не существует. Сказка, фантазия, плод разгоряченного воображения Хелен. Все только об этом и судачат. Идиоты! Неужели не соображаешь: окажись в Англии древняя реликвия, да еще обладающая магической силой, владелец молчал бы как рыба!
Хелен едва не рассмеялась вслух. Спенсер оказался прав. Как можно поверить в колдовство, если об этом знает весь Лондон?
Александра встала рядом с подругой, и сэр Джон ехидно усмехнулся:
— Полюбуйтесь на эту парочку. Ты великанша, Хелен, уродина, тебе бы в цирке выступать!
— По крайней мере я не настолько стара, чтобы моя кожа сморщилась и висела складками. Да и гнилых зубов у меня пока нет!
Сэр Джон угрожающе шагнул к ней, поднял было руку, но опомнился и медленно опустил.
— В восемнадцать лет ты была не такой наглой.
— А вы не так неприкрыто грубы, хотя и тогда казались старше Мафусаила. Помню, как презрительно вы взирали на меня и отговаривали своего драгоценного сына от женитьбы.
Старик пожал плечами:
— Я знал, что тебе его не удержать и что ты не дашь ему ребенка, как он воображал. С утра до вечера только об этом и твердил.