Короче говоря, даже между каноническими, то есть специально отобранными церковной цензурой новозаветными книгами полно противоречий. И их не может не быть, поскольку тексты написаны не по горячим следам, а через многие десятки лет после событий и подвергались неоднократной и независимой редактуре. То есть это не протоколы, а всего лишь версии событий. И, как всякие версии, они имеют право на существование. Надо только понимать, что официальное одобрение этих документов на церковном «съезде» не сделало их более истинными и приближенными к исторической реальности.
И поскольку все версии равноправны, сегодня я познакомлю вас еще с одним евангелием, которое ничуть не хуже (а даже лучше, поскольку гораздо интереснее!) рассказывает о событиях двухтысячелетней давности, происходивших в Иудее. Но сначала пара слов в пояснение.
Все изложенное ниже является удивительной по красоте и изяществу теорией ныне покойного московского экономиста Кирилла Коликова. Мы познакомились лет десять тому назад, и однажды «за рюмкой чая» он донес до меня благую весть, которую вы сейчас прочтете. Мне оставалось только записать и стилистически оформить сказанное.
— В основе человеческих взаимоотношений и политики лежат деньги. Мне, экономисту, это особенно ясно, — говорил Кирилл, сидя на потрепанном стуле. — А в основе экономики лежит человеческая психология. Именно психология много-много лет назад подтолкнула меня заняться экономикой тех событий, которые случились четырнадцатого дня месяца Нисана семьсот восьмидесятого года от основания Рима…
Еще подростком, читая Евангелие, я был поражен безобразной сценой, которую устроил Христос в иерусалимском Храме. Уж больно не вязался с личностью и проповедями Христа этот внезапный и совершенно немотивированный выброс агрессии. Иисус переворачивал столы торговцев, кричал, ругался. Потом эта сцена получила название «изгнание торговцев из храма». Хотя историки твердо знают, что никаких торговцев в иерусалимском Храме никогда не водилось просто из-за отсутствия там места, а менялы сидели на площади перед храмом.
Если бы акт вандализма учинил кто-то другой, мы бы, разумеется, квалифицировали его деяние как злостное хулиганство, сопряженное с явным неуважением к обществу и совершенное с особым цинизмом. Представьте, что сегодня кто-то ворвался в церковь и устроил погром — с криками: «Выгнать торговцев из Храма!» перевернул столики со свечками, иконками и религиозной литературой. (Кстати говоря, перед иерусалимским Храмом тоже продавали предметы религиозного культа) Как бы вы это восприняли? Точно так же восприняли действия Иисуса и современники. Тем паче что меняльные столы стояли тут уже многие десятки лет и были в устоявшемся порядке вещей, в отличие от возмутительных дебошей.