— Ты права, мне нет дела до тебя, и того с кем ты идешь.
Сказав это глухим грубым голосом, Ирвинг пошел прочь, а я посмотрела ему вслед тоскливым взглядом. Ну почему нам было так тяжело разговаривать друг с другом? Почему после каждой такой баталии я чувствовала себя паршиво, словно выжатый лимон. Эта его пустота, когда он бывал рядом со мной, пугала меня. Неужели я такая, что ему не просто скучно со мной, но и противно? Смахнув украдкой слезу, я повернулась и забрала свою сумку. Предстоял еще один урок, который оказался для меня мучительным больше чем когда-либо. Я узнала, что Ирвинг пригласил на вечеринку Вокс, и почему-то не могла этому порадоваться. Мне было тяжело дышать, и тем более думать. А Ирвинг, который сидел буквально через проход, кажется, излучал свет и радость. Я просто не могла смотреть на него и видеть это. Мне было до того тоскливо, что я не смогла поехать домой после уроков, и на тренировку тоже. Я собрала свои вещи, и убежала из класса, только закончился урок, чтобы никто меня не расспрашивал, пойду ли я на вечеринку, что подарю, и правда ли это что Ирвинг идет с Вокс. Я не могла об этом говорить сейчас. Да и потом наверное тоже. Но в данный момент я более чем раньше нуждалась в отдыхе.
Приехав на пляж, я вытащила свое полотенце, которым пользовалась в школе и улеглась на него. Небо было белоснежно-серым, затянутым местами свинцовыми тучами, и лишь в мелких прорехах выглядывала синь. Почти лазурь, но уже далеко не летняя, а такая как бывает осенью. С оттенком индиго. Кажется такие глаза у Дениса, но они не зеленые. Зеленые глаза у Ирвинга, у того кто меня ненавидит, и его глаза самые красивые на свете. Давно уже пора себе признаться, что не только ненависть к нему живет в твоем сердце. Тебе нравиться он, тебе нравиться, как движутся его губы, когда он говорит, но ты не нравишься ему. Разве можно одновременно любить и ненавидеть? Но я его не люблю, не может быть такого. Возможно, я немного его ревную, думаю часто о нем, и поцелуй, который я храню в своей памяти, самый лучший, что был у меня. Но это ничего не значит. Это однозначно не любовь. Наверное, Рашель назвала бы это похотью, на свой манер, я бы назвала страстью, но и она не может быть без каких-либо чувств. Я и раньше не замечала в себе романтики, но это уже перебор. Думать о чувствах к Ирвингу, это почти ненормально. Но и не признаваться себе в том, что я ничего не чувствую, еще глупее.
Сев на полотенце, я положила подбородок на колени и посмотрела вдаль. Почему я сразу же не поняла, что это, то место, куда мы приезжали плавать? Совсем недалеко я увидела камень, за который мы цеплялись. Ни задумываясь о том, что я делаю, я начала быстро стягивать с себя одежду. И вот я вошла в воду. Вода была ледяной, все-таки середина октября, и мне казалось, что я ступаю в резервуар наполненный стеклом, а не водой, но начав плыть, я уже не останавливалась. И все же не судьба мне было добраться до камня. Волны были слишком сильными, и чтобы не было слишком поздно, я повернула назад. Понятное дело, что выбралась я на камни почти обессиленная и озябшая. Волны оказались сильнее и холоднее чем я думала. Небрежно одевшись, я заскочила в машину, и поехала назад к школе. Нужно было забрать с тренировки младших, а также моего ненавистника Ирвинга, о губах которого я не могла перестать думать. Я включила печку, но так и не успела обсохнуть до приезда к школе.