— Тревога! Немцы! — вдруг крикнул этот «унтер», понимая, что сейчас крик — единственное оружие, которым он мог помочь своим товарищам. — Тревога! Нем… — пытался он крикнуть еще раз, но сильный удар в затылок заставил его замолчать и прекратить сопротивление.
Беркут прислушался. Рядом никого. Неужели там, в землянке, не услышали? Могли и не услышать, поскольку «унтер» кричал негромко. Быстро связав нападавшему руки, Андрей перевернул его на спину и оттащил за кустарник. Потом, подобрав автомат и нож, уселся на мягкую еловую подстилку, на которой еще недавно лежал этот человек, и похлестал пленного по щекам. Тот промычал что-то нечленораздельное и отчаянно повертел головой.
Ожидая, пока он окончательно придет в себя, Андрей осмотрел автомат. Обычный немецкий шмайсер. Рожки тоже немецкого производства. А ведь мальчишка говорил об автомате с «дырочками на стволе». Разве что успели вооружиться трофейными? На ноже никакого клейма не было. Похоже, обычная самоделка, однако сработана надежно, из хорошей стали, с удобной костяной рукояткой. Но форма? Форма-то советская! Только почему погоны?
— У нас что, ввели погоны? — первое, что он спросил, когда уловил на себе испуганный взгляд пленного. И сразу же спохватился. — Я спрашиваю, у нас, в Красной армии, наконец-то ввели погоны?
— Ну, ввели, — хрипло ответил сержант, сплевывая кровавую слюну и морщась от боли. — Что, возрадовалась душа твоя белогвардейская? А, сволочь, как ты меня…
— Как и положено на войне, — невозмутимо заметил Андрей. — Тебе приходилось видеть когда-нибудь человека, который безропотно дал бы убить себя или пленить?
— Значит, действительно из беляков? Слишком уж хорошо по-нашему тараторишь.
— Из красноармейцев я. Из лейтенантов Красной армии, — Беркут решил, что, предоставив возможность пленному самому задавать вопросы, узнает от него больше, чем узнал бы, устроив ему настоящий допрос. Этот метод он уже не раз испытывал, допрашивая пленных немцев и полицаев.
— Ну да, гнида, из лейтенантов ты… — пленный еще раз сплюнул, витиевато, от души, выругался и сначала повернулся на бок, потом на другой, затем сел, но по движению его рук и предплечий Беркут понял, что смысл этих «маневров» заключается в том, чтобы испытать на прочность узлы, которыми его связали.
— Сколько вас, когда и с какой целью десантированы сюда — на эти вопросы вы, конечно, отвечать не будете, — сказал Беркут, для начала, прощая ему «гниду». У него не было времени для выяснения отношений. — Однако на один вопрос вы все же обязаны ответить. Какое у вас звание? По-моему, младший сержант?