Нет, это уже был даже не сон, а настоящее возвращение в прошлое. Перенесенный во времени, Беркут снова оказался в доте, на склоне днестровской долины, и все, что он видел — изгиб реки, каньон, дот на вершине утеса, лодки с вражеским десантом, цепи немцев, — все это открывалось ему через прорезь амбразуры, все было вполне осязаемым и совершенно реальным.
Он явственно ощущал запах гари, слышал взрывы снарядов, которыми немцы прикрывали с того берега свой десант, прислушивался к голосам бойцов из соседнего отсека, и вновь видел рядом с собой Крамарчука, Газаряна, Абдуллаева, медсестру Марию…
Вот почему, услышав крик Корбача: «Лейтенант, немцы!», он, прежде чем окончательно проснуться, скомандовал: «Дот, к бою! Пушкари, к орудиям!», и только тогда увидел удивленно уставившихся на него Арзамасцева и Корбача. В соседней комнате возилась с одеждой Анна, которой постелили на единственной сохранившейся лежанке.
— Не понял… — растерянно проговорил Беркут, медленно поднимаясь и сходя с устроенного им на полуразрушенной печи сеновала. — Мне что — приснилось, будто кто-то крикнул?…
— Не приснилось, я кричал, потому что в долине действительно немцы, — зачастил Корбач. — Две машины и мотоцикл. Приближаются к хутору.
— Если немцы — это не страшно… Было бы сложнее, если бы вдруг нагрянули польские партизаны: в этих мундирах — хоть стреляй, хоть объясняйся с ними, результат один. Где пулемет?
— На холме.
— Убрать! Отходим к ельнику, поближе к машинам. Уехать мы уже не успеем.
— Заметят, — согласился Корбач, — а дорога плохая. И немцы уже рядом.
— Потому и говорю: к ельнику, пусть еще поблаженствуют.
Они залегли за гребнем едва заметной возвышенности, между холмом и ельником, выложив при этом весь свой арсенал: пулемет, автоматы, по две гранаты на каждого и запасные магазины.
— А ведь еще можно драпануть, — напомнил Арзамасцев, когда, оторвавшись от машин, мотоциклисты въехали во двор, чтобы осторожно осмотреть дом и полуразрушенные пристройки. — Без машин, по-тихому; лес — вот он, рядом.
Он лежал между Беркутом и Анной, — которая, на удивление, спокойно готовилась к бою, правда, гранаты как-то опасливо отодвинула от себя, — и Андрей видел, как, излагая план отступления, Кирилл мелко вздрагивал. Лейтенанту странно было видеть такое, но Арзамасцева действительно бил такой озноб, словно он раздетым лежал на снегу. А ведь день выдался по-июльски теплым.