«Неужели и он уже знает о пропавшей машине, о том, что группу возглавляет обер-лейтенант, и все остальное, что положено знать о подобных происшествиях?» — с нарастающим беспокойством думал Андрей, внимательно следя за часовым.
Вот из будки вышел дежурный. Без фуражки, с расстегнутым кителем, он запоздало бросился к шлагбауму и закрыл его, когда поезд уже буквально надвигался на переезд. Эшелон шел медленно и казался бесконечным. Все это время Беркут и часовой стояли друг против друга и, используя каждый просвет, старались присмотреться, оценить, выяснить намерения… Часовой даже присел, стараясь лучше разглядеть обер-лейтенанта, а затем еще с минуту как-то странно пританцовывал, словно эшелон отсрочил его объятия с другом детства.
Но когда наконец прогрохотал последний вагон, они еще несколько секунд продолжали стоять друг против друга, не в состоянии поверить, что никакой преграды между ними уже не существует и настала пора действовать.
Только сейчас Беркут заметил, как дежурный поспешно и неуклюже — из-за плеча, через голову — снимает карабин.
«Неужели они не понимают, что эту дуэль им не выиграть? — Лейтенанта всегда неприятно поражало неумение людей, взявшихся за оружие, вести себя в боевой обстановке. Неумение воевать. — Если уж они считают нас партизанами, то по крайней мере могли бы укрыться в домике или хотя бы залечь за насыпью».
— Вы почему стоите здесь один? — раздраженно спросил он, надвигаясь на часового. — Был четкий приказ дежурить на переездах по двое.
— Я этого не знал, господин обер-лейтенант, — медленно, словно во сне, прошлепал губами часовой, испытывающе глядя в глаза офицеру. И Беркут понял, что потребовать у него документы этот рядовой уже не решится. Теперь уже не решится. — Мне приказано. Вот, с железнодорожником…
— А о том, что бандиты захватили машину и мотоцикл и буквально терроризируют все окрестности, вы слышали?
— Так точно, господин обер-лейтенант. Но в нашей округе они еще не появлялись. Если бы они появились у переезда, мы бы закрыли шлагбаум и сообщили по телефону.
— Ага, дали бы они нам сообщить! — по-польски проворчал дежурный, сразу же потеряв интерес к офицеру и его людям, и, открыв шлагбаум, побрел к будке.
Лейтенант взглядом приказал Арзамасцеву и Корбачу: «За ним» и, все еще не отводя глаз от мешковатой фигуры железнодорожника, спросил у часового:
— Вы слышали, что он пробормотал, когда вы сказали, что сообщите о бандитах?
— Я не понимаю по-польски.
— Вот именно! — повысил голос обер-лейтенант. — А он по-немецки отлично понимает! И не только он один. И знает обо всех наших намерениях. Вы вообще-то доверяете ему? — взял он часового под руку.