Судя по карте, неподалеку, за речкой, должно было находиться небольшое село. В машине нашлось три немецких плаща-дождевика. Укутавшись в них, Корбач, Анна и новичок группы, Сигизмунд, пошли к нему в надежде раздобыть чего-нибудь съестного и договориться о ночлеге.
Сигизмунд Оржецкий оказался в их группе лишь за два часа до того, как они вынуждены были свернуть с шоссе в этот лес. Партизаны остановились у руин какого-то завода, чтобы Корбач мог немного покопаться в моторе. Все остались у машины, лишь Беркут решил обойти территорию и осмотреть окрестности. Это-то любопытство едва не стоило ему жизни.
Дойдя до наиболее разрушенной части длинного заводского корпуса, он остановился, чтобы полюбоваться небольшим, с довольно живописными берегами, озерцом и, задумавшись, чуть было не получил нож в спину.
Андрей до сих пор не мог определить: услышал ли он у себя за спиной какое-то движение, или же сработало предчувствие, заявили о себе инстинкт самосохранения и какое-то, выработанное им уже во время войны и многолетних тренировок, подсознательное ощущение опасности. Как бы там ни было, оглянулся Беркут именно тогда, когда человеку с занесенным ножом осталось ступить до него два неслышимых — по густому травяному ковру — шага, которые более опытный убийца мог бы преодолеть в стремительном кошачьем прыжке.
Это уже потом Андрей поймет, что случай свел его с неопытным и хилым — худощавым, со слаборазвитой мускулатурой — парнишкой лет семнадцати. А тогда, резко оглянувшись, он встретился с полным ненависти взглядом убийцы. Встретился, замер, и лишь молниеносная реакция позволила Беркуту в последнее мгновение отшатнуться, так что нож всего лишь пропорол его ремень. И тут же отбил второй удар — неумелый, однако нахрапистый, и для любого не обученного приемам офицера вермахта — убийственно неотвратимый.
Лейтенант обезоружил Сигизмунда (это он уже позже назвал себя), однако юркий парнишка ужом выскользнул из рук, отполз, дотянулся до куска кирпича, и Беркуту пришлось еще раз обезоруживать и сбивать его с ног. Но даже поверженный, Сигизмунд все еще пытался впиться зубами в кисть Андрея и, ожидая смертного мгновения, неокрепшим еще голоском сумел прокричать-прохрипеть: «Нех жие Жечь Посполита!»
Беркут даже не решился ударить его. Нож сунул себе за пояс и, захватив новоявленного мстителя на болевой прием, привел к машине. Несколько минут он, Корбач и Арзамасцев пытались убедить парнишку, что они не немцы, поговорить с ним, однако Сигизмунд упорно не доверял этим людям. Даже то, что Кирилл говорил по-русски, не производило на него абсолютно никакого впечатления.