— Прикончить его, чтоб не выдал, — заключил Арзамасцев, первым убедившись в безнадежности допроса. — Сигизмунд понял его, еще раз крикнул свое: «Нех жие!…», но в это время вернулась отлучавшаяся по своим делам Анна, и Сигизмунд, как-то сразу признав в ней польку, словно бы переродился.
Еще через полчаса они уже знали, что он — из древнего дворянского рода, в котором все мужчины были военными, и что в начале войны, получив сообщение о гибели своего отца-полковника, он создал небольшую патриотическую организацию «Орлы Полонии», строившуюся по принципу масонской ложи.
Через месяц в эту организацию уже входило двадцать два бывших гимназиста (Сигизмунд считал это большой силой), и она ставила своей целью поднять всенародное восстание, чтобы не только освободить Польшу от гитлеровцев, но и возродить в ней королевскую монархию, как единственно приемлемую для Польши форму власти. Причем не такую «гнилую» монархию, которая существовала в этой стране в течение нескольких столетий, и при которой каждый новый король избирался элекционным сеймом, что неминуемо приводило к кровавой вражде дворянских кланов, а настоящую, династическую, традиционно-европейскую.
Выслушав всю эту пылко изложенную программу, партизаны из деликатности промолчали, только Анна, восхищаясь его мужеством и преданностью, по-матерински сочувственно погладила «вождя польских монархистов» по голове.
— Теперь вы, пан лейтенант-поручик, — возвышенным тоном произнесла она, — знаете, каких мудрых и преданных юношей способна рождать земля польская!
— А главное, воинственных, — стараясь скрыть иронию, произнес Беркут, осматривая свой «помеченный» ножом Сигизмунда ремень.
— Да, и воинственных — тоже, — вдруг воспылала в груди Анны национальная гордость польки. — И напрасно вы по этому поводу иронизируете.
— Только что ваш юный земляк предпринял сразу три попытки убить меня, — достал Беркут из-за пояса трофейный нож Сигизмунда. — Какая уж тут ирония?
— Именно потому, что он все еще юный, на вашем месте я была бы снисходительной.
— Но лейтенант ведь не пристрелил его! — оскорблено вступился за своего командира Арзамасцев. — Хотя на его месте я тут же прикончил бы вашего юного партизана.
— Именно поэтому вам, ефрейтор, никогда не стать лейтенантом-поручиком! — отомстила ему полька.
— Кстати, насколько я понял, в образе первого короля возрожденной Польши и основателя новой королевской династии — Оржецких — наш юный воитель видит самого себя? — поинтересовался Беркут, пытаясь тем самым не допустить ссоры между Анной и Арзамасцевым.