— После этого мы отправим вас в Северную Италию, где вы будете действовать против врагов моего личного друга, дуче Муссолини. Впрочем, дело даже не во врагах дуче. Что-то давненько мы с вами, барон фон Штубер, не интересовались судьбой нашей итальянской протеже, княгини Марии Сардони.
— Что не делает нам чести, штурмбаннфюрер, и совершенно непростительно, — покаянно склонил голову барон. — Завтра же постараемся связаться с княгиней, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
— На её вилле «Орнезия», в кругу людей, близких к еще одному нашему другу, князю Боргезе, который занимается сейчас на берегу Лигурийского моря подготовкой германских камикадзе[5], вы сумеете почувствовать себя человеком европейской аристократической элиты.
— Что очень важно, князь, для той роли, к которой вы отныне будете готовить себя, — уточнил Штубер. — И потом, после многомесячного рейда по сибирской тайге, побывать на вилле «Орнезия»… — мечтательно запрокинул голову Штубер. — Это значит побывать в совершенно иной жизни, в совершенно ином измерении.
— Не слишком ли мечтательно вы все это произносите, Штубер? — подозрительно покосился на него Скорцени.
— Простите, штурмбаннфюрер, всего лишь полет мечтаний.
— По-моему, до сих пор вы всегда восхищались красотами Украины, и жили по законам этики Восточного фронта.
— В этом-то и трагизм моей фронтовой судьбы, — вздохнул Штубер, явно намекая, что не против был бы сопровождать Курбатова в его командировке на Север Италии, к вилле княгини Сардони.
Идти на поиски было бессмысленно. Если ребята погибли, то и самим можно попасть в засаду, если же уцелели, то кто знает, какой лесной тропинкой пробираются, тем более что лейтенант вообще смутно представлял себе, где находится село, в которое они отправились. Конечно же, ему нужно было пойти вместе с ними. Кое-какой партизанский опыт у него все же есть. Да и лишний автомат при стычке с немцами был бы очень кстати.
В одном месте к невысокому перевалу через кряжистую возвышенность стекались сразу три тропы. Обследовав все вокруг, Беркут понял, что лучшего места для засады им не найти и что, кто бы ни появился вблизи, вряд ли он пойдет в обход возвышенности. Засев по обе стороны этого перевала, они с ефрейтором замаскировались в кустах между валунами и принялись ждать.
Солнце быстро прогревало каменистую почву. Под его на удивление жаркими лучами валуны исходили паром, словно раскаленные камни в парилке.
Усевшись на дождевик, Беркут привалился плечом к одному из них и незаметно для себя задремал. Очнулся же от того, что ясно услышал голоса. Группа людей приближалась к перевалу не по тропам, а вдоль гребня возвышенности — очевидно, она сбилась с пути и теперь искала удобного места для перехода. Еще не видя этих людей, Андрей негромко окликнул Арзамасцева, но, так и не получив ответа, начал прокрадываться по гребню как бы навстречу группе.