— Да он, наверно, из этих, из тельмановцев! — вмешался другой немец. — Эй ты, обер! Гитлер вывалял нас в этой войне, как в дерьме, — что правда, то правда. Но и вы со своим коммунизмом тоже не святые!
— Где бы мы еще поговорили об этом, как не здесь? Видит Бог: я давал вам шанс. — Он посмотрел на террасу. Ребята уже ушли. То, что они вырвались отсюда, похоже на чудо. Но оно состоялось. Эта засада — один из сюрпризов войны. В такой ситуации бывать ему еще не приходилось. — Мы уходим. А вы посидите полчаса, пока мои ребята поднимутся в горы. Каждого, кто высунется раньше, пристрелю.
Ответа не последовало. Подождав еще несколько минут, Беркут, стараясь не шуметь, чтобы немцы не догадались, что он спускается, медленно добрался до расщелины, однако в последнюю минуту остановился.
— Слушай, унтер! Я ответил на все твои вопросы. Ответь и ты на мой. Один староста села, который попался нам в пути, сказал, что солдаты, полевая жандармерия и полиция по всей округе разыскивает группу дезертиров. Их хотели арестовать за неповиновение офицеру и прочие грехи, но не успели. Группа ушла в лес. Это не о вас речь? Только честно.
Он слышал, как там, у подножия, разбирали оружие и снова о чем-то вполголоса спорили.
— Может, и сбежали, — это их дело! — наконец подал голос унтер-офицер. — Теперь многие понимают, что война с Россией будет проиграна.
— Брось! Это ты увел группу, — резко ответил Беркут. — И теперь мне понятно, почему у вас не оказалось гранат. Я с ужасом ждал, когда вы начнете забрасывать нас ими. Будь вы патрулем, у вас обязательно нашлись бы гранаты.
— Ты что, и вправду офицер? — поинтересовался унтер-офицер, уже другим, более миролюбивым тоном.
— Естественно.
— Наш или русский?
— Русский, конечно. Так что, пойдем вместе?
— Англичанам или американцам мы бы сдались. Русским — никогда! — снова вмешался тот, второй солдат. — Мы идем в Германию! — Голос у него был какой-то старческий, слабый, дрожащий.
— Не дойдете вы до Германии. Свои же перебьют. Или партизаны. Но это ваше дело. Объясните, какого черта вы затеяли эту пальбу?
— Так ведь тот, что на дереве, первый пальнул. А потом уже деваться было некуда. Откуда мне было знать, что вы слышали о дезертирах? — рассудительно заметил унтер-офицер. — Не пройдем мы, ты прав. Но иного выхода у нас нет, коль уж мы ударились во все тяжкие.
— Лейтенант, немцы! — это уже Арзамасцев. Он кричит, стоя на тропе, ведущей в невысокий, почти безлесный горный массив. Именно этой тропой им и нужно было уходить, но она показалась слишком крутой. — Не меньше роты!