— Ему сразу же нужно было идти в отряд, — задумчиво молвил хозяин дома. — Здесь он был слишком уж на виду. Шестерых у нас тут взяли. И всех казнили. Учитель чудом спасся. Приехали, чтоб арестовать, а он — через окно — и садом, огородами… Заметили его только за рекой. Вот так и стал учитель — тихий, интеллигентный человек — партизаном. Знал об этом?
— Нет. Молчаливый он.
— Отаманчук — да. Этот молчаливый. С таким можешь десять лет под одной крышей прожить и ничего не выведать. Передай, что у нас снова неспокойно. Ольгу спасать нужно.
— Ольгу? Речь идет о медсестре Ольге Подолянской?
— Ты и ее знаешь? — удивился Роденюк. — Почему сразу не сказал?
— Нам нужно наведаться к ней. Расспросить о ее подпольной группе. И вообще, разузнать, как вы здесь.
— О группе не скажу. Не знаю. Слишком стар для этого. А вот недавно заходил в больницу, вроде бы за порошками от желудка, так она успела шепнуть, что, мол, следят за ней. Постоянно. Приставили двоих полицаев. Будто для охраны. Вот они по очереди и дежурят. И еще санитарка следит. Есть там одна такая. Ольга уже несколько раз пыталась уйти в лес. Как бы по ягоды или за хворостом. Куда там! Перехватывают. Спасать нужно девку, спасать.
— Совсем озверели полицаи. Непуганые они у вас, что ли? Но раз не арестовывают, значит, гестапо не велит. Им вся группа нужна.
— Думаю, что так. Причем нужны им не только какие-то там сельские подпольщики, но кое-кто посолиднее.
— Кого имеешь в виду?
— Не знаю, кого именно, — неохотно ответил хозяин, демонстративно отводя взгляд. И Крамарчуку показалось, что он дал ему понять, что, мол, знает, о ком идет речь, однако называть имя не станет. Но и сержант тоже настаивать не стал.
— Все, отец, — как можно равнодушнее произнес он, — посидели-покурили — и по кибиткам. Меня ждет машина. Хотя нет, подождет. Вы можете зайти в больницу? Сегодня же?
— Отчего бы старику не попросить еще какого-нибудь порошка?
— За вами пока не следят?
— Да вроде бы нет.
— Я смотрю, недалеко от вашего дома какой-то лесок, — продолжал Николай, подходя к окну.
— Так и есть: лесок.
Крамарчук задумчиво прошелся по комнате.
— Когда Ольга заканчивает работу?
— Не знаю, — пожал плечами старик. — Кажется, в шесть. Если в первую смену. — И, подумав немного, добавил: — А она-таки в первую, потому что на прошлой неделе дежурила ночью.
— Ночью ее тоже «охраняют», как голландскую королеву?
— Пока не кончится смена, за больничные ворота охрана ее не выпустит. И ночью из дому не уйти.
— В таком случае обязательно прорвитесь к ней. Передайте через нее привет Марии Кристич. От Беркута. «Марии Кристич — от Беркута» — запомнили? И скажите, что, как только кончится смена, мы ждем ее вон на той опушке. Мой товарищ — в форме немецкого офицера. Если за ней будут следить, пусть не обращает внимания, спокойно входит в лес. За дровами, там, или за грибами. А при первых же выстрелах — падает на землю. Попытаемся отбить.