– Центральный, докладывает командир боевой части связи! Мы установили коммуникационный канал со спутниками целеуказания, телеметрия идет нормально, местоположение целей подтверждено! Передаю координаты корабельной ударной группировки во главе с линкором УРО «Айова». Удаление до цели – восемьдесят морских миль.
– Перевести данные на командный монитор! – капитан-лейтенант Юрий Бессмертный развернулся в своем командирском кресле и защелкал клавишами боевого компьютера. – Штурман, рассчитать курс торпедной атаки. Данные ввести в БИУС. Рулевой, всплываем на глубину пятидесяти метров.
В Центральном посту штурман Емельяненко уже чертил курс торпедной атаки, выполняя необходимые расчеты и «колдуя» над боевым компьютером.
В первом отсеке во тьме торпедных аппаратов таились смертоносные, самонаводящиеся, высокоскоростные снаряды. И не было от них спасения. Торпедист Евгений Пономарев, сидящий за пультом стрельбы, лично проверил готовность вверенных ему систем вооружения.
В четвертом отсеке, в Посту энергетики и живучести, Николай Самсонов лично контролировал работу БЧ-5. В принципе, управлять электромотором, воздухонезависимой энергетической установкой и радиоизотопным генератором, контролировать состояние аккумуляторных батарей и других систем можно было и из Центрального поста. Но Николай Самсонов считал, что надежнее находиться непосредственно во вверенном ему отсеке.
Русская субмарина-«охотник», единый боевой организм, сплав людской воли и высокоточных, мощных механизмов, выполняла маневр выхода в ракетную атаку.
– Данные введены в БИУС, параметры стрельбы Выработаны. Подлодка на боевом курсе, – доложил штурман.
– Параметры стрельбы утверждаю. Боевая тревога! Ракетная атака! Стрельба крылатой ракетой подводного старта 3М54Э по данным космического целеуказания. Торпедные аппараты с первого по четвертый – товсь!
– Есть торпедные аппараты с первого по четвертый – товсь! – подтвердил готовность торпедист Евгений Пономарев.
В носовой части русской субмарины «Севастополь» открылись овальные крышки торпедных аппаратов.
* * *
– Внимание, Центральный! Докладывает гидроакустик: контакт по пеленгу триста сорок градусов, удаление одиннадцать кабельтовых глубина сто метров. Это… – срывающимся от смертельного волнения голосом докладывал лейтенант Вадим Зайчик, – атомная подводная лодка «Вирджиния»!
В черных глубинах Черного моря таилась смертельная опасность. Атомная подводная лодка «на голову» превосходила по совокупной мощи систем управления и оружия любой другой подводный или надводный корабль на Черноморском театре военных действий. И сейчас этот атомный монстр длиной более ста метров и водоизмещением семь тысяч тонн находился в активном поиске, скрытно выслеживая русские корабли и подводные лодки. Лучшая оборона – это нападение. Потому-то «Вирджиния» и бороздила глубины Черного моря в одиночестве, вдалеке от идущих к побережью Крыма кораблей НАТО. В боевые задачи многоцелевой АПЛ американских ВМС входил свободный поиск, перехват и уничтожение «враждебно настроенных» кораблей. Пользуясь своей малошумностью и другими технологическими преимуществами, «Вирджиния» оставалась незаметной для практически любых средств обнаружения могла сама первой обнаруживать и атаковывать цели А потом снова растворяться в морских глубинах.