— Ты бы хотел здесь жить?
— Стивен Кингстон не мог ошибиться?
— Нет, он такой педант. Который час?
— Почти полседьмого.
— Лоррейн должна встретить нас здесь в восемь.
— Лоррейн? Ах да, таинственная мисс Визи, старожил этого места, которая должна ввести нас вкурс дела. Что ж, так как она не появится до восьми, у нас есть почти два часа на то, чтобы осмотреться! — радостно воскликнула Лизель.
— Как думаешь, мы можем войти? — недоверчиво глядя на сестру, спросила Мэрилин.
— А разве у тебя нет ключей?
— Но ты действительно думаешь, что мы можем?
— Господи, а почему нет? Чего ты хочешь? Чтобы мы ждали в машине, пока кто-то не появится и не даст нам разрешение открыть двери нашего собственного дома?
— Не знаю. Но может быть, мы должны все же подождать Лоррейн?
— Почему? Там нет ни души.
Мэрилин покачала головой.
— Отель закрыт, с тех пор как Нэнси умерла.
— И теперь это наш дом. Что ты думаешь, Алекс?
— Он действительно наш, мама?
Мэрилин кивнула.
— Тогда мы можем войти, правда? Тем более что у тебя есть ключи…
Мэрилин медленно кивнула. Они оба правы, но почему же она чувствует, что вторгается в чужое владение, когда черным по белому написано и скреплено всеми печатями, что этот восхитительный дом теперь принадлежит ее сыну?
Она достала из бардачка машины тонкий конверт е информацией, который дал ей адвокат, и вытащила из него большой старинный ключ. И тогда все трое быстро пошли по тропинке к дому.
Дверь дома была как из сказки, тяжелая, массивная, наверху заканчивалась аркой, дерево сочеталось со старинным металлом. Мэрилин повернула ключ, чуть-чуть толкнула дверь, поколебалась, отворила чуть шире… и едва не упала. Лохматая серая собака с лаем пронеслась мимо нее и скрылась в кустах азалий, там она подняла ногу и с наслаждением выпустила нескончаемую струю…
— Это, наверное, Годрич, — сказала Лизель, протягивая руку, чтобы поддержать Мэрилин.
— Это не собака, это — слон.
— Мохнатая громадина, — добавил Алекс.
— Кто бы это ни был, я полагаю, он решил сбежать. — Мэрилин видела, как пес, наконец, закончивший свои дела, вприпрыжку побежал по дорожке.
— Что ж, думаю, нужно остановить его. Эй! — крикнула Лизель. — Мы клянемся, что будем кормить и ухаживать за тобой, запомни и не убегай… Годрич, Годрич!
Собака замедлила бег и оглянулась.
— Годрич, иди сюда, — попыталась строго произнести Лизель, и, к ее изумлению, собака повернулась и потрусила к ней. — Сидеть, — сказала она.
Пес сел.
— Во мне умерла Барбара Вудхауз. — Лизель улыбнулась. — Ты всегда говорила, что я умею обращаться с животными.
— Точно. Только я имела в виду мужской вариант.