Увидев, как она небрежно бросила в сумку поверх продуктов свой допотопный наган в изношенной кобуре, он с лёгкой иронией кадрового военного, меняя трудную тему, спросил:
- Умеете стрелять?
Вооружённая женщина на мгновение перестала увязывать сумку, бросила на самоуверенного вояку оценивающий взгляд и спокойно ответила:
- Я в партизанском отряде снайпером была.
Владимир покраснел и виновато опустил глаза.
- Сорок семь гадов в офицерской форме благословила на тот свет. Одного – пожалела.
- Что так? – смущённо спросил опростоволосившийся кадровый военный, на счету которого было всего несколько жертв, да и то из числа своих.
Снайперша взяла сумку.
- Поехали, дорогой расскажу, и время убьём.
- 3 –
За родником дорога повернула по солнцу и вбежала в редкий клочкастый лес, перешатываясь с одного взгорка на другой, поросшие сорными деревьями, среди которых выделялись тоненькие белые берёзки с ещё зелёной листвой и уже начавшие желтеть остролистые клёны, подготавливающиеся к встрече осени. При взгляде на них сердце защемила тревога: успеть бы до русской зимы. Он даже чуть-чуть прибавил газу, но тут же, опомнившись, освободил акселератор, уберегая железного друга от разрушительной тряски на русской дороге, вполне соответствующей русской жизни. Потом лес уплотнился, придвинулся совсем близко к дороге и сменился деловым хвойником, выпихнувшим кое-где чужеродные берёзы, безнадёжно тянущие к высокому небу хилые ветви с вялой и редкой листвой. С обеих сторон через каждые полкилометра пошли какие-то непонятные узкие просеки, быстро утыкающиеся в сплошной лесной массив. Они давно не использовались и, хорошо защищённые от ветра деревьями, густо заросли папоротником, жёлтыми и синими цветами и красным шиповником.
- Странные какие-то вырубки, - высказал вслух недоумение Владимир, не надеясь на разъяснение попутчицы.
Но оно последовало:
- Немцы прорубили, чтобы уберечься от партизанских засад. При нападении они соскакивали с машин и бежали шеренгой по соседним просекам, стреляя из автоматов в лес напропалую так, что головы не поднять, а когда просеки кончались, окружали и уничтожали засаду или гнали к дороге, где в кюветах ждали оставшиеся немцы. Вывернуться без серьёзных потерь было невозможно. Потом фашисты приспособились гонять по просекам полицаев, и стало легче.
Владимир представил себя в чужом лесу стреляющим наобум, а потом продирающимся между деревьями, каждое из которых может выстрелить, и почувствовал, как пополз морозящий холодок по спине, заставив вздрогнуть. Повернулся к той, которую надо было выгнать из леса и уничтожить, спросил почерствевшим от ненависти голосом, тая вражду: