Но почему-то чувствовал странную неудовлетворенность.
— Как я заметил, мы получили приглашение на ежегодный бал-маскарад леди Грэм, — сказал он, разрезая говядину. — Конечно, скучное времяпровождение, да еще эти маски. Мне всегда делается от них жарко и страшно хочется чихнуть. Но я подумал, может, вы желаете поехать? Мелисанда слегка поморщилась, поднимая бокал.
— Спасибо, что спросили, но я не думаю, что мне хочется.
— А… — Он занялся мясом, но почему-то почувствовал разочарование. — Если вас беспокоит маска, я могу ее быстро сделать. Может быть, золотую с перьями и небольшими алмазами у глаз?
Она улыбнулась:
— Я выглядела бы в ней как ворона в павлиньих перьях. Спасибо, но нет.
— Конечно.
— Однако мне кажется, вы не прочь побывать на этом балу, — сказала она. — Я бы не хотела лишить вас удовольствия.
Джаспер подумал о проклятых, бесконечно длинных вечерах и о том, как он пытался оживить их компанией пьяных незнакомцев.
— Вы очень добры. Боюсь, я уступлю соблазну посетить бал-маскарад. Любопытно понаблюдать, как знатные джентльмены и леди с чувством собственного достоинства расхаживают в домино и масках. Это так по-детски, я понимаю, но это так.
Она ничего не сказала, а только с бокалом в руке наблюдала за ним. Морщинка пролегла между ее бровями. Возможно, он сказал что-то лишнее.
— Сегодня вы прекрасно выглядите, — сменил он тему разговора. — Особенно вы хороши при свечах.
— Я разочарована. — Мелисанда печально покачала головой. — Я сижу с одним из самых знаменитых любовников Лондона, а он рассказывает мне, как я хороша при свечах.
У него дрогнули губы.
— Я наказан, мадам. Думаю, мне следует восхищаться вашими глазами.
Она широко распахнула глаза:
— Потому что в их глубине отражается моя душа? Удивленный, он не сдержался и рассмеялся:
— Леди, вы суровый критик. Не рассказать ли вам о вашей чудесной улыбке?
— Можете, но я начну зевать.
— Я могу бесконечно восторгаться вашей фигурой. Она насмешливо изогнула бровь.
— Тогда я поговорю о вашей доброй душе.
— Но вы не знаете мою душу, добрую или какую-либо еще, — парировала она. — Вы меня не знаете.
— Вы уже это говорили. — Он откинулся на спинку кресла и осмотрел ее. Она отвернулась, избегая его взгляда, как будто сожалея о своих словах. И это только обострило его интерес. — Но вы даже не предложили мне заглянуть в вашу душу.
Она пожала плечами. Одну руку она прижимала к животу, другой вертела ножку бокала.
— Может быть, мне следует изучить ум возлюбленной жены моей. Я начну с простого, — ласково сказал он. — Ваша любимая еда?
Она взглянула на остывавшее мясо и йоркширский пудинг на своей тарелке.