— Значит, с вашей точки зрения, одна девушка вполне может заменить другую, милорд?
— Да, — ответил Джаспер, но тут же спохватился: — Нет. Черт бы тебя побрал, Пинч, с твоей судейской логикой! В ней есть что-то такое… Не знаю, как это выразить. Она совсем не такая леди, которую я бы выбрал, но когда она стояла там, такая смелая и в то же время недовольная мной, как будто я спорил с ней… Хотя, думаю, я был довольно любезен и даже очарователен. Если только это не было запоздалой реакцией на виски, выпитое накануне.
— Естественно, милорд, — проворчал Пинч.
— Между прочим, я пытаюсь сказать: надеюсь, эта помолвка благополучно приведет меня к браку. Иначе очень скоро я приобрету репутацию тухлого яйца.
— Да, милорд.
Джаспер, нахмурившись, смотрел в потолок.
— Пинч, ты ведь не согласен со мной, когда я сравниваю себя с тухлым яйцом?
— Нет, милорд.
— Спасибо.
— Пожалуйста, милорд.
— Мы можем только молить Бога, чтобы мисс Флеминг не встретила за эти недели, оставшиеся до свадьбы, какого-нибудь викария. Особенно светловолосого.
— Именно так, милорд.
— Знаешь, — задумчиво проговорил Джаспер, — думаю, я никогда не встречал викария, который бы мне нравился.
— Именно так, милорд.
— У них, кажется, обычно не бывает подбородка. — Джаспер потрогал свой довольно длинный подбородок. — Вероятно, это такое требование ко всем английским священнослужителям. Как ты думаешь, это возможно?
— Возможно, да. Но нет, это маловероятно.
— Гм…
Пинч переложил стопку белья на верхнюю полку шкафа.
— Вы будете сегодня дома, милорд?
— Увы, нет. У меня еще есть дела.
— Ваше дело касается того человека, который сидит в Ньюгейтской тюрьме?
Джаспер перевел взгляд с потолка на своего камердинера. К обычно бесстрастному выражению на лице Пинча добавился чуть заметный прищур глаз, что у Пинча выражало беспокойство.
— Боюсь, что да. Скоро суд, и Торнтона наверняка приговорят к повешению. Когда его не станет, с ним умрет и все, что было ему известно.
Пинч подошел к нему с большой купальной простыней.
— Всегда считалось, ему есть что рассказать, — заметил Джаспер, выходя из ванны и закутываясь в простыню.
— Да, так всегда считалось, — подтвердил мистер Пинч. Все так же прищурясь, он наблюдал, как Джаспер вытирается.
— Простите меня, милорд, я не люблю говорить о том, чего не следует говорить на моем месте…
— Но ты все равно скажешь, — проворчал Джаспер. Камердинер, словно не слыша его, продолжал:
— Однако меня беспокоит, что вы становитесь, просто одержимы этим человеком. Он известный лжец. Что заставляет вас думать, что теперь он скажет правду?