Я очнулась от яркого света, бьющего в лицо. Странно. Вроде бы выспалась, а самочувствие хуже некуда, словно подхватила жесточайшую простуду вкупе с величайшим бодуном. Первая мысль: «С чего я так напилась?» Вторая: «И когда я успела?» В голове словно звонили в набат, а во рту будто устроили сортир куча помоечных котов. Словом, хуже некуда.
– Проснулась, спящая красавица? – Голос незнакомца прошелся по ушам как железо по стеклу.
Я поморщилась, протестуя против такого ярко выраженного садизма. И почему, стоит только бедной девушке дать слабину и напиться, всегда отыщется «доброжелатель», который с перекошенным радостью лицом примется читать лекцию о вреде спиртного и о том, что женский алкоголизм неизлечим. Нет бы принес пивка холодненького или, на худой конец, зелья от похмелья. Ан нет, с умным выражением лица и плохо скрываемым злорадством в глазах читает лекции о пользе трезвого образа жизни. Вот и кто он после этого?
Незнакомец попал наконец в поле моего зрения. Мне удалось сфокусировать взгляд на гордом эльфийском лице лишь на несколько мучительных для организма секунд, после я снова зажмурилась. Солнечный свет бил по сетчатке невыносимо.
– Что? Так плохо? – поинтересовались у меня.
Как ни старалась, не смогла уловить в участливом голосе хоть каплю издевки. Это хорошо. Иначе, несмотря на всю свою боль, я поднялась бы и дала в морду.
– А ты как думаешь? – голосом, далеким от вежливости и мелодичности, поинтересовалась я.
Даже эти несколько слов практически вывернули меня наизнанку, я закашлялась, судороги скрутили тело. Да что со мной? Это не похмелье. Меня прижали к кровати, и губ коснулась прохлада стеклянного стакана.
– Пей.
Пришлось подчиниться или захлебнуться. Как ни крути – выбор невелик. Жидкость оказалась прохладной, густой и на редкость противной на вкус. Я морщилась и пыталась выплюнуть гадость. Но мне не дали смалодушничать и заставили употребить состав до последней вонючей капли. Садисты.
– Вот и умница, – похвалили меня.
Я не оценила благодушного настроя незнакомца и высказала ему все, что думаю о вонючем составе вообще и о нем в частности. Тот почему-то не обиделся.
– Просто поразительное красноречие для умирающей. А теперь спи. Не буду мешать.
Я хотела было возразить, но язык снова подвел меня, и я скользнула в глубокий сон без сновидений.
Следующее пробуждение было лучше. По всей вероятности, снаружи царила ночь или поздний вечер, потому что в комнате было темно. Это радовало. Приятное разнообразие для глаз. Некоторое время я просто тихо лежала, чутко прислушиваясь к ощущениям собственного организма. В целом неплохо. Только присутствовала некоторая опустошенность, словно частичная контузия, когда некоторые звуки барабанной перепонке просто недоступны. Ладно, с этим жить можно.