Не сводя взгляда с Луиса, Джонас снова перевернул газету.
—Семьдесят семь килограммов! Ей пока ни к чему это знать, — кивнув на газету, шепотом добавил он, обращаясь к Луису. Затем достал деньги из бумажника и положил их на прилавок. — Давайте квитанцию!
Луис расправил плечи, преодолевая собственный страх.
—Я не хочу, чтобы с Лиз что-то случилось!
Их взгляды на несколько секунд скрестились.
Джонас прищурился, но почти сразу же подобрел. Коротышка мексиканец боится, но он заботится о Лиз.
Я тоже не хочу. И позабочусь, чтобы с ней ничего не случилось.
От вас одни неприятности.
Знаю. — Джонас переводил взгляд с Луиса на Лиз и обратно. — Но если я уеду, неприятности не закончатся.
Луис впервые заставил себя внимательно посмотреть в лицо Джонасу. Через несколько секунд он выдохнул с облегчением.
—Ваш брат мне нравился, но, по-моему, все наши неприятности начались с него.
С кого все началось, уже не важно. Главное, я ее оберегаю.
Тогда оберегайте как следует, — негромко предупредил Луис. — Слышите, как следует!
Первая заповедь дайвера! — сказала Лиз, отпирая чулан. — Каждый сам несет свое снаряжение и отвечает за него. — Кивком она указала на заготовленную для Джонаса экипировку.
Тот, в последний раз покосившись на Луиса, подошел к порогу и взял гидрокостюм и баллоны.
Подготовка к погружению занимает вдвое больше времени, чем само погружение, — продолжала Лиз, подхватив свои баллоны. — Так и должно быть. Луис, мы вернемся до заката. Hasta luego!15
Лиз! — окликнул ее Луис, оставшийся за прилавком. Она обернулась; Луис в последний раз покосился на Джонаса и перевел взгляд на Лиз. — Hasta luego! — с трудом выговорил он и сжал в кулаке медальон, который носил на шее.
Поднявшись на борт катера, Лиз первым делом осмотрела свое снаряжение и, в силу многолетней привычки, проверила все приборы на «Эмигранте».
—Сумеешь отдать швартовы? — спросила она у Джонаса.
Она удивилась, когда он в ответ погладил ее по голове. Лиз выглядела такой деловитой, такой собранной. Интересно, находясь рядом с ней, он защищает ее или, наоборот, подвергает опасности? Жизненно важно стало поверить в первое.
—Справлюсь.
Он не сводил с нее глаз; внутри ее что-то сжалось.
Тогда перестань глазеть на меня и займись делом!
Мне нравится глазеть на тебя. — Он притянул ее к себе — ее близость была приятна. — Мне кажется, я мог бы глазеть на тебя много лет подряд.
Она нерешительно вскинула руки, но тут же опустила их. Так легко ему поверить! И что будет? Снова она доверится, отдаст всю себя и испытает боль. Ей хотелось поделиться с ним своими ощущениями. Для нее очевидно, что с каждым днем ширится и крепнет ее любовь. Но если она ему признается, пропадет даже иллюзия того, что она по-прежнему хозяйка положения. А утратив последние иллюзии, она становится беззащитна.