Алексий заметался, застонал. Сергий, почти припав ухом к его губам, еле понимал обрывки слов:
— …Не дам!.. Нельзя быть… Митяю владыкой…
Голос затих, потом Алексий глубоко вздохнул, глаза его прояснились. Взглянув на Сергия, он прошептал скорбно:
— Кто же ободрит Русь в час битвы? — Лицо митрополита стало строгим, голос чуть окреп: — Ты сам знаешь, с попов цари дани не берут, попы зато о здравии их молятся. Кто же алчность поповскую сломит? Кто народ ободрит, чтоб посмел он меч на Орду поднять…
Сергий выпрямился, ответил без колебаний:
— О том не кручинься. С попами мне не сладить, но, доколе жив буду, с Ордой не смирюсь, не замолкну. Но не во мне и не в попах корень. Народ русский не смирится!
Захлебываясь судорожными вздохами, Алексий повторил:
— Верю! Не смирится! Облегчил ты мне кончину… теперь иди, князя позови…
Сергий вышел, в сенях сказал Дмитрию Ивановичу:
— Владыка тебя зовет…
Едва дверь кельи закрылась за князем, к Сергию рванулся Митяй. Красные, сочные губы его сейчас дрожали и кривились подобострастной улыбкой. Сергий понял: душат попа Митяя и страх и зависть. Сказал просто:
— Не принял я, отче, посоха владычного.
Как не бывало улыбки на губах Митяевых. Поп выпрямился и, снова став статным, принялся оглаживать холеную бороду.
Сергий ушел в отведенную ему келью, открыл требник, но читать не мог. Мучили мысли: «Отказался… Так и надо было,. какой из меня митрополит… Отказался… попу Митяю власть отдал… Беда… Беда…»
Из оцепенения его вывел удар колокола.
«Свершилось». — Сергий поднялся с лавки, закрыл лицо рукой. Крупные слезы смочили ладонь.
Услышав звон колокола, народ сбегался к митрополичьей церкви Чуда архангела Михаила.
— Умер владыка?
— Знать, умер. Слышь, звонят.
— Сейчас узнаем, скажут.
На паперть поднялся архимандрит Чудова монастыря Елисей Чечетка.
Недаром так прозвали архимандрита, ходил он подпрыгивая, по–птичьи, а сейчас и головой вертел так же, поминутно оглядываясь на шагавшего за ним попа Митяя. Оба прошли сквозь толпу, скрылись в алтаре.
— Куда это, братцы, Елисей попа Митяя повел?
— Какой он тебе поп, какой Митяй? Он уже два года, как архимандрит Спасского монастыря, и во монашестве имя ему Михаил.
— Знаем, как он архимандритом стал. До обеда мирянином был, а после обеда его тот же самый Чечетка в монахи постриг и сразу же архимандритом поставил, над монахами начальником, над старцами старейшиной.
— Вестимо, так было, а на поверку — как был попом Митяем, так им и остался.
— Его князь любит.
— Вот то–то и оно. Обошел он князя. Сладкоречив.